Читаем Мой лучший друг товарищ Сталин полностью

— Сесть все успеют, и ты тоже! — Острил Коба всегда нехитро. — Теперь сыграй нам, как договорились.

Жданов снова заиграл, но тотчас был прерван:

— Что играешь, объяви.

— Шостакович. Симфония.

— Это симфония? — усмехнулся Коба. — Это какофония. И потому господам империалистам нравится. Следует обсудить творчество указанного товарища. Эти выкрутасы чужды народному вкусу! Не так, как мы с вами только что слышали, сочинял Чайковский. Продолжай, Андрей! Теперь сыграй товарища Прокофьева.

И опять заиграл несчастный Жданов. И опять был прерван Кобой:

— А это другой вольнодум… Товарищ Прокофьев слишком долго жил за границей и вот решил навязать нашему народу свои эксперименты. Я думаю, ты, товарищ Жданов, дашь им справедливую оценку. Но вправлять мозги нашим горе-интеллигентам будем постепенно. Начнем с писателей. Ты отправишься в Ленинград, соберешь интеллигенцию и обстоятельно покритикуешь товарища Ахматову — эту музейную редкость из мира теней. К ней пристегнешь в пару кавалера — какого-нибудь литератора-антисоветчика. К сожалению, долго искать не придется. Их нынче пруд пруди. И в конце речи спроси зал, строго спроси: «А почему они до сих пор разгуливают по садам и паркам священного города Ленина?»

— Арестуем старуху прямо в зале, — сказал Жданов.

— Не надо… Пока этих слов достаточно… После чего примешься за музыку, за парочку — Прокофьев и Шостакович…

— Но кого-то надо арестовать? — не унимался Жданов.

— Лаврентий предлагает арестовать первую жену Прокофьева. Она испанка — чуждый элемент. Есть другие мнения?

Других мнений не было.

— Разоблачения вредной идеологии должны теперь печататься в газетах каждый день.

Вошел Поскребышев.

— Привез товарищей Шостаковича и Прокофьева.

— Товарищей Шостаковича и Прокофьева, пожалуй, отправьте домой. Пусть тревожатся, почему их не приняли. Ими займемся позже.

— Они давно тревожатся, товарищ Сталин, — усмехнулся Берия. — Шостакович в воскресенье жег свой дневник, а Прокофьев вчера до утра сжигал годовой комплект журнала «Америка».

— Твоя мысль понятна, Лаврентий. Но повторяю: арестовывать не будем. Они еще пригодятся в хозяйстве.

— Прибыл также товарищ Эйзенштейн с актером товарищем Черкасовым и министром товарищем Большаковым, — доложил Поскребышев.

Великий историк

— Пусть подождут. — И Коба обратился к соратникам: — Зачем я пригласил товарища Эйзенштейна? Вы все знаете его фильм об Иване Грозном. Замечательная работа. Теперь Эйзенштейн снял вторую серию… лучше бы остановился на первой. Товарищ ничего не понял в Истории. Изобразил опричников как последних бандитов. Иван Грозный, этот великий человек со стальным характером, в фильме то лютый зверь, то безвольный Гамлет…

— Товарищ Абакумов предлагает выяснить, для чего он это сделал, — сказал Берия.

— Сморозил глупость, Лаврентий. Товарищ Эйзенштейн нужен.


Он нажал на звонок.

Они вошли — кругленький, полный Эйзенштейн с совершенно лысой, непомерно большой головой и длинный, узкий с медальным профилем самый популярный актер страны — Черкасов. За ним, сгорбившись, стараясь быть как можно меньше, шагал несчастный, вечно испуганный министр кинематографии Большаков.

Соратники сидели за столом и во время беседы не проронили ни слова. Они будто вымерли. Но Коба к ним и не обращался, словно их не было.

Перед ним лежала бумага, он иногда в нее заглядывал…

Он прошелся по комнате, потом спросил:

— Хорошо ли знаете отечественную историю, товарищ Эйзенштейн?

После роли Великого Мелиоратора, Великого Архитектора и Великого Музыковеда он играл Великого Историка.

Перейти на страницу:

Все книги серии Апокалипсис от Кобы

Похожие книги

100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
14-я танковая дивизия. 1940-1945
14-я танковая дивизия. 1940-1945

История 14-й танковой дивизии вермахта написана ее ветераном Рольфом Грамсом, бывшим командиром 64-го мотоциклетного батальона, входившего в состав дивизии.14-я танковая дивизия была сформирована в Дрездене 15 августа 1940 г. Боевое крещение получила во время похода в Югославию в апреле 1941 г. Затем она была переброшена в Польшу и участвовала во вторжении в Советский Союз. Дивизия с боями прошла от Буга до Дона, завершив кампанию 1941 г. на рубежах знаменитого Миус-фронта. В 1942 г. 14-я танковая дивизия приняла активное участие в летнем наступлении вермахта на южном участке Восточного фронта и в Сталинградской битве. В составе 51-го армейского корпуса 6-й армии она вела ожесточенные бои в Сталинграде, попала в окружение и в январе 1943 г. прекратила свое существование вместе со всеми войсками фельдмаршала Паулюса. Командир 14-й танковой дивизии генерал-майор Латтман и большинство его подчиненных попали в плен.Летом 1943 г. во Франции дивизия была сформирована вторично. В нее были включены и те подразделения «старой» 14-й танковой дивизии, которые сумели избежать гибели в Сталинградском котле. Соединение вскоре снова перебросили на Украину, где оно вело бои в районе Кривого Рога, Кировограда и Черкасс. Неся тяжелые потери, дивизия отступила в Молдавию, а затем в Румынию. Последовательно вырвавшись из нескольких советских котлов, летом 1944 г. дивизия была переброшена в Курляндию на помощь группе армий «Север». Она приняла самое активное участие во всех шести Курляндских сражениях, получив заслуженное прозвище «Курляндская пожарная команда». Весной 1945 г. некоторые подразделения дивизии были эвакуированы морем в Германию, но главные ее силы попали в советский плен. На этом закончилась история одной из наиболее боеспособных танковых дивизий вермахта.Книга основана на широком документальном материале и воспоминаниях бывших сослуживцев автора.

Рольф Грамс

Биографии и Мемуары / Военная история / Образование и наука / Документальное