Мой лучший учитель

— Ой… — я как-то не подумала об этом. — Прости, но в холодильнике не было подходящих продуктов. Если бы я знала, что ты захочешь, заскочила по дороге в магазин. Купила пирожных или вафли. Ты любишь вафли?

Мой мозг отчаянно работал, силясь вернуть в реальность. Но голова все еще шла кругом,  а связь с реальностью, кажется, утратилась окончательно и бесповоротно. Я цеплялась за широкие плечи Валентина, боясь упасть  в обморок от безумного счастья

— Я люблю кое-что другое, — сообщил Валентин и, приподняв меня за бедра, усадил на обеденный стол. Сделал два шага назад, любуясь картиной. — Да, такой десерт мне по душе.

Я сидела на столе с широко разведенными ногами. Хотела свести их вместе, но мне не позволили.

— Замри, — приказал Валентин. — Мне нравится видеть тебя такой: распутной и вместе с тем стеснительной. Кажется, кое-что в натюрморте лишнее.

Я обернулась и, поморгав, осмотрела стол.

— Посуда, — догадалась вслух. — Сейчас я все приберу, минутку.

— Трусики, — возразил Валентин и указал мне, недогадливой недотепе, на тот единственный предмет туалета, что остался на мне. — Они явно лишние.

Его сильные пальцы прошлись вдоль края трусиков, а после нырнули под ткань. Коснулись выбритого не так давно лобка, нашли влажный вход и проникли в него. Со стоном восхищенного удовольствия я подалась навстречу. Валентин прав, я ужасно распутная.  Но сейчас мне хотелось только одного: чтобы пальцы Валентина продолжали двигаться во мне. Вот так же ритмично, скользящими движениями проникая внутрь и выскальзывая наружу. Но только для того, чтобы вернуться обратно.

— Да-а-а… — сладко выдохнула я.

Еще немного, и я бы наверняка кончила. Прямо здесь, сидя на обеденном столе. Но Валентин, улыбнувшись, убрал пальцы.

— Что?.. — я растерянно похлопала глазами. — Почему ты остановился?

— Ты не выполнила мой приказ, Комарова, — напомнили мне.

Ах да, чертовы трусики. Но ведь он сам не дал мне возможности снять их, гипнотизируя своими прикосновениями.

— Сейчас…

Я скатала трусики по бедрам и откинула ногой подальше. Замерла в ожидании продолжения.

— Так-то лучше, — хрипло проговорил Валентин. — Будь послушной, девочка, это все, что от тебя требуется. Итак,  что тут у нас на десерт.

Он облизал собственные пальцы, которые так недавно проникали в меня. Зажмурился и рыкнул от удовольствия. А у меня все снова поплыло перед глазами от возбуждения. Казалось, я кончу от одного прикосновения Валентина, от одного взгляда на него.

Его указательный палец вновь проник внутрь, и я с шумом втянула ртом воздух. Ошеломляющая волна возбуждения накатила, полностью затопив сознание и заставив тело испытать небывалое наслаждение. Жидкое счастье, берущее начало внизу живота, растекалось по венам, заставляя постанывать и крепче держаться за края стола.

— Так быстро, девочка? — удивленно и восхищенно произнес Валентин. — Кажется, скоро ученица превзойдёт своего учителя.  А теперь иди ближе.

Глава 30

Валентин расстегнул брюки и, наскоро раскатав по члену презерватив, подхватил меня под бедра. С утробным рыком проник в истекающую влагой промежность. Он старался двигаться медленно, растягивая удовольствие. Но, судя по выражению лица, можно было не сомневаться: продержится недолго. Выпады его бедер становились все более резкими, мощными. Я обняла его ногами и вся подалась вперед, опираясь руками о стол. И вот новая волна оргазма накрыла меня.

— Валентин! Вэл!.. — вскрикнула я, чувствуя, как сокращаются внутренние мышцы.

И он отозвался на этот громкий, неистовый призыв, кончив так бурно, что я почувствовала его разрядку даже через тонкие стенки презерватива. И слегка пожалела, что не могу испытать полной близости, довериться Валентину окончательно, без оглядки.

Да он и не просил меня об этом.

Вряд ли дети входили в его планы. А мне примером должен был стать урок мамы. Она тоже доверилась любимому мужчине и поплатилась за это.

Правда, родила меня.

Глядя на Валентина восхищенным взглядом, чувствуя, как неистово бьется его сердце, позволила себе немного помечтать. Представить, что у меня будет дочь с точь-в-точь такими же голубыми глазами и, возможно, моими волосами.

— Над чем ты смеёшься? — спросил он, поглаживая меня по голове. — Почему смотришь так странно?

— Мне вдруг подумалось: какими бы были наши дети? Если они появились бы, конечно…

Взглянула ему в глаза, надеясь найти в них хоть смутное отражение тех чувств, что испытывала сама. Однако Валентин, как обычно, отстранился:

— Нужно принять душ.

Не стала ему мешать, хотя испытывала некоторое разочарование происходящим. Он занимался со мной сексом — много и часто, покупал подарки, заботился о маме, словом, делал все, чтобы мне было хорошо. Но этого почему-то казалось недостаточно…