Мой мальчик

Оказалось, сбежать из гостей было самым лучшим, что он мог сделать. Если бы он знал, что все закончится так благополучно, он не стал бы паниковать, когда Уилл нашел его на автобусной остановке. Он бы просто подмигнул ему, как старая мудрая сова, и сказал: «Подожди, еще увидишь». Когда они вернулись, все совершенно изменилось: все вели себя так, словно понимали, зачем сегодня собрались, вместо того чтобы притворяться, что обед устроен лишь для того, чтобы дать возможность Али и Маркусу поиграть вместе на компьютере.

– Али хочет тебе кое-что сказать, Маркус, – сообщила Рейчел, когда они вошли.

– Маркус, извини меня, – захныкал Али, – я не нарочно тебе все это наговорил.

Маркус не понял, как можно «не нарочно» грозиться убить кого-то, но не хотел раздувать скандал; хныканье Али внушило ему великодушие.

– Ничего, Али, – произнес он.

– Хорошо, пожмите друг другу руки, ребята, – велела Рейчел, что они и сделали, правда, рукопожатие вышло достаточно странным и глупым. Они трижды тряхнули руками вверх-вниз, да так сильно, что Уилл и Рейчел рассмеялись; Маркуса это задело. Как раз он-то умеет жать руку – все это дерганье устроил идиот Али.

– У Али с этим вечные проблемы.

– Да и у Маркуса тоже. Ведь правда, Маркус?

– О чем ты? – Маркус на мгновение отвлекся. Он задумался, есть ли связь между слезами Али и его жестокостью: обязательно ли вывод, что он тряпка, следует из того, что он так быстро распустил нюни? Или он просто ненормальный, который оторвет тебе голову голыми руками, не переставая хлюпать носом? А может, слезы – блеф и Маркусу грозят еще худшие неприятности?

– Ну… ну, ты понимаешь… об этом.

– Да, – сказал Маркус. – Да, так оно и есть. – Он был уверен, что по ходу дела поймет, с чем так охотно согласился.

– Просто вырабатывается стереотип, и тебе начинает казаться, что всякий новый человек представляет угрозу.

– Ты абсолютно прав. Тем более что последний парень, с которым я… – Рейчел осеклась. – Извини, я не собиралась тебя с ним сравнивать. Я не имею в виду, что, ну, ты понимаешь… – Она окончательно запуталась.

Уилл улыбнулся.

– Ничего, – мягко сказал он, Рейчел посмотрела на него и улыбнулась в ответ.

Вдруг Маркус понял, почему таким людям, как Рейчел и Сьюзи, – милым, симпатичным женщинам, которые, казалось бы, не должны обращать на таких парней никакого внимания, – может нравиться Уилл. Он смотрел на них так, как никогда не смотрел на Маркуса: в его взгляде было нечто особенное, какая-то мягкость, которая – Маркус имел возможность убедиться – срабатывала безотказно. Слушая разговор, он решил потренироваться: сначала надо сощурить глаза, а потом пристально всмотреться в лицо собеседнику. Интересно, а на Элли это подействует? Она, наверное, просто покажет ему средний палец.

– Как бы то ни было, – продолжала Рейчел, – последний парень, с которым я встречалась… Он был далек от совершенства и уж точно не мог понять, какое место Али занимает в моей жизни, и в конце концов они… отношения у них были не лучшие.

– Да, странный был парень, – согласился Али.

– Вы меня извините, что вечер приобрел такой… откровенный характер, – сказала Рейчел. – Я понятия не имею… Просто не знаю, мне показалось, что на Новый год… – Она состроила рожицу. – Господи, как неудобно. И во всем виноват ты, Али. Нам не стоит сейчас об этом говорить.

– Все нормально, – весело успокоил Маркус. – Вы ему действительно нравитесь. Он сам мне говорил.