Мой мальчик

Глава 28

Спустя двадцать четыре часа Маркус все еще жужжал об этом, и Уиллу было трудно найти в разговоре подходящий тон. Ему казалось, что со стороны Маркуса было бы ошибкой считать нападение Элли на приятеля какого-то Ли проявлением неукротимой страсти; скорее, это доказывало совершенно обратное: пока он будет рассчитывать на то, что девчонки станут защищать его на улицах, он вряд ли сможет привлечь чье-то внимание. Но, с другой стороны, может, Уилл мыслит слишком традиционно. Может, теперь так принято, и, пока девчонка не даст за тебя кому-то в глаз, она и внимания твоего не стоит? В любом случае Маркус был влюблен еще больше, чем прежде, и Уилл за него беспокоился.

– Да ты бы ее видел, – трещал Маркус.

– Мне уже кажется, что видел.

– Бац!

– Да. Бац. Ты уже рассказывал.

– Она просто потрясающая.

– Да, но…

Уилл понял, что ему придется изложить свою теорию о том, что статус жертвы, в котором сейчас пребывает Маркус, не прибавляет ему ни сексуальной, ни романтической привлекательности, и было ясно, что разговор предстоит сложный.

– А как, тебе кажется, она сама относится к тому, что ей пришлось тебя защищать?

– В каком смысле?

– Просто… просто обычно так не бывает.

– Да, не бывает, но в этом-то и весь класс.

– Я так не думаю. Понимаешь, мне кажется, Элли будет трудно относиться к тебе как к кавалеру, если всякий раз, как она отойдет купить шоколадку, у тебя будут отбирать очки и ей придется превращаться в Жан-Клода Ван Дамма.

– А кто такой Жан-Клод Ван Дамм?

– Не важно. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– А что мне теперь делать? Записаться на карате или что-то в этом роде?

– Просто я говорю, что ваши отношения могут сложиться не так, как тебе хотелось бы. По моему опыту, любовь развивается по-другому. Ваши отношения напоминают скорее отношения хозяина и домашнего животного, чем девушки и молодого человека.

– Ничего, – развеселился Маркус.

– Тебе что, нравится, когда с тобой обращаются как… с хомячком ?

– Нет, конечно нет. Я этого не вынесу. Просто я хочу быть с ней.

И сказал он это настолько искренне и без малейшей тени жалости к себе, что Уиллу впервые захотелось его обнять.