Мой мальчик

Она сняла ботинок и запустила им в витрину изо всех сил. Стекло пошло трещинами с одного удара, и, прежде чем Маркус сообразил, что происходит, он подумал, что в Ройстоне витрины магазинов гораздо более хилые, чем в Лондоне.

– Черт, Элли!

Она подняла ботинок и, воспользовавшись им как молотком, аккуратно продолбила дыру, достаточно большую, чтобы можно было просунуться в нее, не поранившись, и освободила Курта Кобейна из его стеклянной тюрьмы.

– Вот так. Он на свободе. – Она сидела на парапете напротив магазина, прижимая к себе Курта, похожая на чревовещателя с куклой, и странно улыбалась самой себе; тем временем Маркус запаниковал. Он кинулся по дороге, словно решил добежать обратно до самого Лондона или до Кембриджа, в зависимости от того, в какую сторону бежит. Но через несколько метров коленки его задрожали, он остановился, несколько раз глубоко вздохнул, пошел обратно и сел рядом с ней.

– Зачем ты это сделала?

– Не знаю. Просто мне показалось, что он не должен стоять там один.

– О, Элли… – Он снова подумал, что Элли не следовало делать то, что она сделала, и что виновницей ее теперешних проблем была она сама. Ему это надоело. Все это было как-то не по-настоящему, а ведь в мире и так слишком много реальных проблем, чтобы изобретать их специально.

Когда Элли расколотила витрину, на улице было тихо, но звук разбитого стекла разбудил Ройстон, и несколько человек, закрывавших в это время свои магазины, прибежали посмотреть, что произошло.

– Вы, двое, оставайтесь тут! – велел загорелый парень с длинными волосами.

Маркус решил, что он, должно быть, парикмахер или работает в каком-нибудь бутике. Еще совсем недавно он не смог бы сделать подобного предположения, но, если долго общаться с Уиллом, начинаешь кое-что подмечать.

– А мы никуда и не идем, правда, Маркус? – спросила Элли нежным голосом.