Мой малыш миллионера

– Вдруг здесь тоже есть желающие шлепнуть тебя по заднице.

Спорить бесполезно. Знаю.

Обреченно топаю к подъезду.

Мирон шагает за мной вслед.

– Пришли, – озвучиваю свою остановку. – Спасибо, что подвез, увидимся завтра, – последнее добавляю, немного подумав.

– Ты живешь у подъезда? – бровь мужчины недовольно ползет вверх.

– Нет.

– Тогда чего остановилась?

– Ну, так дальше провожать нет смысла, – передергиваю плечами, стараясь сохранять спокойствие.

– Давай, я сам буду решать, докуда иди с тобой. Так что, если ты не врешь, открывай дверь. И поверь, Аня, лучше бы ты не врала.

Обреченно разворачиваюсь, и прикладываю магнитный ключ.

Домофон издает неприятное пиликанье, сообщая, что проход открыт.

Тяну тяжелую металлическую дверь на себя, но имя быстро ее перехватывает. Раскрывает передо мной и пропускает вперед, как настоящий джентльмен.

Чем ближе мы приближаемся к сыну, тем сильнее становится паника.

Она колотит изнутри. Заставляет рвано и часто дышать.

При этом, я все равно поднимаюсь на третий этаж, и останавливаюсь подле своей квартиры.

– Ну… пока? – с надеждой в голосе интересуюсь у бывшего.

А он смотрит на меня таким взглядом, что землю напрочь выбивает из-под ног.

Мирон за шаг преодолевает расстояние между нами. Впечатывает меня в дверь собственной квартиры, и теперь находится слишком близко для обычного босса, для человека, который ненавидит.

Он твердый, горячий и очень притягательный. Этого невозможно отнять. Как и невозможно справиться с бабочками, что, кажется, получили дозу лечебного эликсира, вызвав в животе приятный трепет.

Богданов ничего не делает, просто смотрит. А я уже готова с ума сойти.

Эта близость лопает скорлупу у старых воспоминаний, которые теперь отчетливо мелькают в голове.

Мужчина наклоняется.

Хочется забиться от неведомых ощущений. Что-то среднее между эйфорией и паникой.

Звук замка соседской двери раздается как раз в тот момент, когда наши губы почти встречаются.

– Ой, простите, простите, – баба Маруся, смутившись, опускает глаза. – А мне вот не спится, думаю, пойду посмотрю, кто тут шастает. Мож, подростки опять шалят, по подъездам шарятся. Поругаться хотела, – оправдывается старушка.

– Нет, все в порядке, – отвечаю я, кашлянув.

Теперь я и Мирон снова находимся на безопасном пионерском расстоянии. Это хорошо. Завтра он бы стал ругать себя за такое поведение, и мне бы досталось. Во всех смыслах.

– Хорошенький какой, – продолжает соседка. – А чего на пороге держишь? Домой не пускаешь?

Видимо, баба Маруся понимает все по моему взгляду. Соображает, что сболтнула лишнего.

– Ладно, не буду мешать, – как бы извиняясь, говорит она, а затем скрывается в квартире.

А за дверью моего дома неожиданно раздается детский плач.

– Это что? – спрашивает Мирон практически сразу. – Ребенок плачет? У тебя есть ребенок, Аня?

ГЛАВА 11

Аня

– Это что? – спрашивает Мирон практически сразу. – Ребенок плачет? У тебя есть ребенок, Аня?

– Да, ребенок плачет, – пожимаю плечами, со всей силы стараясь не показывать своего волнения.

Мол, ребенок, ну что такого?! Всего лишь ребенок.

На деле же легкие будто сжимает металлической цепью. Плотно так. Создавая в груди такое давление, что воздуху там поместиться просто негде.

Мирон думает какое-то время. Он будто прислушивается к Макарке, пытаясь что-то понять.

Мне кажется, что прямо сейчас, вот-вот, он скажет мне про сына. Скажет, что собирается забрать, и что здесь он именно за этим.

Но такого не происходит. Наоборот, мужчина выглядит растерянным.

– У тебя есть ребенок? – недоуменно уточняет, выгнув бровь.

– Нет, – на автомате отвечаю, вдобавок взмахивая рукой, чтобы быть более убедительной.

– Значит, это не твоя квартира? Снова врешь?

Вижу, как напрягается его лицо. Мирон будто разочаровывается во мне. Уже жалеет, что пару минут назад хотел поцеловать меня.

– Нет, – снова выпаливаю, но уже более эмоционально. – Моя.

– А ребенок? – Мирон не отстает. – У тебя есть ребенок, Аня?

Вид у него сейчас такой, точно он готов ломануться в мою квартиру, напрочь вышибив дверь.

Мне кажется, он даже может это сделать.

– Я снимаю эту квартиру вместе с подругой. У нее недавно родился малыш. И это правда, – зачем-то добавляю я в конце, что выглядит, наверное, очень глупо.

– И сколько ему? – Богданов не унимается.

Ему есть какое-то дело до чужих детей? Или не верит? Или он все же знает про Макара, а сейчас играет свою роль, дабы усыпить мою бдительность?

У Мирона скоро будет свой собственный ребенок, пусть лучше об этом думает.

– Один месяц, – безбожно вру. Ну а что? Гулять, так гулять.

– Я хотел бы посмотреть.

– Что? – на моем лице появляется нервная усмешка.

– Хочу его увидеть, – повторяет спокойно.

– Сейчас два часа ночи. Что я скажу подруге? – почему-то не теряюсь. – Что мой босс, ни с того ни с сего, решил посмотреть на ЕЕ, – выделяю голосом, – ребенка? Прости, но я не могу впустить тебя.

– Ладно, – Мирон соглашается очень быстро.

Меня накрывает такое облегчение, что я слишком заметно совершаю глубокий вдох. Сама этого пугаюсь. Слишком подозрительно.