Мой милый Гаспаро (СИ)

— Любимая, — кивнул Фабио и бросил взгляд на дом, где уже некоторое время находился Лев Азарьев. — Что ж…. видать, доберёмся мы до чего-то ещё.

— Идём, — верил Гаспаро в успех и что ничего страшного произойти не может…

Он заметил промелькнувшие за окнами тени. Видно было, как те остановились в одной из комнат, и друзья поспешили встать за окном, а царствующая темнота ночи и высокие два дуба рядом помогали скрывать их от глаз, если бы кто прошёл мимо.

Только заглянув на происходящее в доме, друзья тут же переглянулись. Всё походило на какой-то салон: за одним столом этой гостевой сидели дамы и читали, за другим — вышивали, а где-то за столами чуть в стороне кавалеры играли в карты.

У камина спиной ко всем и лицом к висевшему над камином зеркалу стоял Лев Азарьев. Сняв с плеч плащ, он отдал его подошедшему слуге и сложил руки за спиной. В то же время к нему подошла кажущаяся хозяйкой сего салона молодая дама. Она что-то кокетливо с ним обсуждала, после чего оба пошептали что-то кратко друг другу на ухо и удалились из сей гостевой залы.

Не далеко ушли они, уединившись в соседней комнате, где дама приоткрыла окно, словно было душно. Притаившиеся сидеть под окном друзья застыли и слушали, как дама встала к окну спиной и вздохнула:

— Ах, друг мой…. всё пустяки. Но ты сказал, что нечто важное хочешь сообщить?

— Только потому, что мы столь связаны…. любимая, — страстно произнёс Лев.

Он бережно заключил даму в объятия, а губы их слились в продолжительном поцелуе. Ясно было, что оба хранят друг к другу тёплые чувства, но чувствовалось, будто томятся в некоей клетке.

— Когда же, когда мы сможем уйти от всего этого? — умоляюще произнесла дама, и Лев выдохнул, достав из-за пазухи своего расшитого камзола перевязанные атласной красной лентой письма:

— Вот… Наконец-то добрался до его архива, его записок. Он угрожает, что не оставит мне ничего, — усмехнулся Лев. — Но это мы ещё поглядим.

— Что там? — хотела было взять письма его любимая, но Лев резко убрал их к своей груди. — Почитаем… Может и есть среди них то, что ищешь ты. Раз канцелярщик таскается к папаше, может и прячет у него твои документы?

Они оба поспешили сесть к столу у зажжённых свечей и принялись рассматривать письма, бросив ленту на пол, словно та больше не послужит никогда…

— Вот, — стукнул Лев по листу письма рукой. — Смотри-ка, а папаша мой, оказывается, связан с делами канцелярии… Да, — припоминая, кивал он. — Работал он там…. а теперь… И теперь помогает им, укрывая важные документы. Да тут пахнет игрой…

Встав от стола, Лев стал прохаживаться по комнате, а любимая с тревогой смотрела:

— Что же ты собираешься предпринять?!.. Не пугай же меня, друг мой!.. Лев?

Но тот подошёл к окну и закрыл его…

Глава 20

— Господа? Что это вы здесь расселись?! — раздался рядом с друзьями голос одного из подошедших трёх гвардейцев.

Гаспаро и Фабио, глядя на наставленные на них оружия, медленно поднялись у окна, под которым до этого подслушивали за происходящим в доме, где находился Лев Азарьев.

— А что мы расселись?… Устали, — развёл руками Гаспаро, а с другом резко наклонились, оттолкнув гвардейцев, и бросились бежать.

Однако гвардейцы уже на следующем повороте улицы нагнали их, когда выстрелили и раненый в ногу Фабио пал позади Гаспаро. Остановившийся друг тут же поддержал его, а наставляющие оружие гвардейцы приказали следовать вместе…

— Верните нас нашему капитану, — вдруг сказал Фабио, и один из гвардейцев засмеялся:

— Вы в бегах?

— А то как же, — подхватил Гаспаро. — Знаете, как трудно быть моряком?

— Особенно супротив воли! — кивнул Фабио.

— Вперёд! Болтаете много, — толкнули их обоих гвардейцы в спины стволами орудий, и пришлось идти дальше…

Но вопреки нависшей неудаче, после беседы в кабинете коменданта, друзей уже через день связанными и без объяснений доставили на корабль, где проходила их учёба и где встретил, будто специально ожидавший, капитан.

Удивление держали друзья при себе, пока их привязывали к столбу в трюме. Капитан молча стоял в стороне, но на лице было видно крайнее беспокойство. Когда же в трюм спустился некий господин в чёрном плаще и треуголке, все расступились, пропуская пройти к арестованным…

— Люто же, — жалостливо молвил господин.

Рукой, упрятанной в перчатку, он приподнял лицо смотревшего исподлобья Гаспаро и хмыкнул:

— А выглядят слабыми. Ручаетесь за них? — оглянулся он на капитана, и тот тут же закивал:

— Да, да, ручаюсь! Умны, верны делу.

— Это смотря какому делу, — улыбнулся господин и так же медленно, как появился, ушёл.

Когда друзья остались одни наедине с капитаном, тот тут же кинулся их развязывать:

— Во что же вы умудрились влезть? Я думал, отпускал вас по делам любовным, а вы?

— Капитан, объясните? — смотрел удивлённый Фабио. — Как всё так вышло? Вы знаете что-то, я чувствую.

— А что мне знать? — смотрел широко раскрытыми глазами капитан. — Посланник явился из канцелярии, расспрашивал про вас, а потом сказал, что приведут, вот и привели…

— Выходит, что влезли во что-то, — взглянул Фабио на думавшего о чём-то друга.