Мой милый Гаспаро (СИ)

— Да, капитан, — кивнул тот, выпрямившись перед ним, и говорил медленно, с мягким акцентом. — К сожалению, только девять месяцев потратил на обучение русского языка. Говорить могу немного… Понимаю больше, а вот записать… Пишу кратко и на итальянском, с Вашего разрешения.

— Вот как? — с интересом заглянул капитан в его записи и с улыбкой продолжил читать лекцию дальше.

— Молодец, Гаспаро, — прошептал молодому итальянцу сидевший рядом русский ученик, а слушающий с другой стороны итальянский товарищ улыбнулся в поддержку, после чего Гаспаро ответил:

— Россию полюбили сразу. Мы и между собой общаемся по-русски.

— Тишина! — оглянулся на них капитан, но голос его уже казался более мягким.

Дождавшись, когда все лекции закончатся, Гаспаро с другом поспешили вновь оказаться на берегу Петербурга. Радость переполняла, что в предстоящие дни лекций не было запланировано из-за подготовки к празднованию дня рождения Императрицы…

— Фабио! Куда сегодня? — вопросил довольный Гаспаро у друга, когда остановились на площади, и тот, радостно ударив по струям фонтана, засмеялся:

— Подглядим для начала опять за упражнениями тех красавиц?

— Я надеялся на это, — засмеялся Гаспаро, и они побежали к городским каретам, которые ожидали у площади, тут же наняв одну из них.

Когда прибыли к воротам одного из особняков, друзья расплатились с извозчиком и подкрались подглядеть, что творится в саду за воротами…

Там, выстроившись в два ряда, одетые в белые рубахи и чёрные кюлоты* пятнадцать девушек следовали указаниям стоящей перед ними дамы. Она выполняла движения, показывая, как надо, а девушки дружно повторяли.

Ещё долгое время Гаспаро и Фабио подглядывали за гимнастикой прелестниц. Фигурка каждой привлекала их внимание, но жалели, что лиц было не разглядеть. Настолько далеко стояли.

— Жаль, мы не в Древней Греции, где телесные упражнения было принято проводить в обнажённом виде, — вздохнул Фабио, и Гаспаро не успел ответить.

Им в спины, заставив выпрямившись, кто-то приставил острые концы шпаг. Медленно повернувшись, друзья уставились на двух гвардейцев. Те гордо возвышались перед ними, показывая силу тела и высокий рост, но и Гаспаро с Фабио не уступали по тем же внешним данным. Однако обоим, оказавшимся в столь щекотливой ситуации, пришлось следовать указаниям и предстать вскоре перед той самой дамой, которая оказалась воспитательницей.

Только девушки убежали из сада, скрывшись в доме, она свысока взглянула на виновато смотревших себе под ноги Гаспаро и Фабио:

— Так вы говорите, что эти мичманы подглядывали? — вопросила она гвардейцев, и те хором подтвердили, что видели своими глазами.

— Как, должно быть, расстроится ваш капитан, — смотрела на виновников воспитательница, но те молчали.

Отпустив гвардейцев, она прошлась вокруг Гаспаро, оглядела с ног до головы и Фабио:

— Дело молодое…. не буду жаловаться, но возьму с вас обещание, что больше подглядывать не будете.

— Не будем! — друзья тут же взглянули в глаза, широко их раскрыв, словно клялись выполнить сие обещание.

— Вот и прекрасно, — засмеялась довольная воспитательница, протянув им руку.

Друзья поочерёдно поцеловали её и убежали с территории особняка…

* — кюлоты — узкие и укороченные штаны, наподобие бриджей, прикрывающие колени и застегивающиеся внизу на пуговицы.

Глава 2

Выглядывая между друг дружками, над друг дружками, попеременно старались смотреть в окно девушки. Они только убежали из сада, где их воспитательница беседовала с гвардейцами и двумя молодыми людьми, которых застали за подглядыванием. Ужасно интересно было каждой увидеть, чем всё закончится…

— Какой красавчик! — вздыхали некоторые девушки.

— А мне вон тот нравится, — смеялись другие.

— Ой, и тот гвардеец мил! — согласилась ещё одна, наконец-то сумевшая увидеть через подруг происходящее в саду.

— Ах, вот клянусь, ещё раз придут, — только начала лепетать другая, как соседка тут же поддержала:

— Возьмусь за одного из них!

— Ой, девочки, возьмёмся, — расхохотались остальные, но в этот момент воспитательница вошла в дом и строго воскликнула:

— А ну-ка, переоделись, и все в зал! Урок продолжим да и музицировать пора!

— Урок… Попадёт же нам опять, — с недовольством взирая вслед воспитательницы, прошептала одна из девушек подружке, и та удивлённо подняла брови:

— Юли?… Ты…. да вдруг трусливой стала?

— Тише, — шла та подле, следуя с нею за воспитательницей и другими подругами, так же шепчущимися друг с дружкой о своём. — Нам бы избежать участи снова сидеть на чердаке взаперти. Я ж не учила ничего.

— А кто учил? — хотела ещё что-то добавить подруга, но промолчала.

Очень скоро сидели все воспитанницы, одетые в одинаковые платья, каждая за столиком в небольшом кабинете перед стоящей с журналом в руках воспитательницей.

— Итак! — воскликнула она, раскрыв журнал. — Начнём отвечать на вопросы. На этот раз не будут прощены те, кто не учил!

Сердца девушек бешено стучались. Взглядами они переглядывались друг с дружкой и чувствовали, что многим придётся несладко, если воспитательница назовёт именно их имена.