Мой милый Гаспаро (СИ)

Ещё некоторое время он наблюдал за Алёной со стороны: то удивлялся её наигранности, лишь бы нравиться, то радовался, насколько выделяется она красотой и умом от остальных. Спокойным Фабио чувствовал себя за будущее Алёны, что бы ни уготовила судьба, пока появившийся в зале Лев ни пригласил Алёну прогуляться в саду.

Стараясь оставаться незамеченным, Фабио осторожно покинул зал следом за ними. Удивлённый покорностью Алёны, он замечал, как та мило беседует. Даже то, что Лев схватил её вдруг и украл жаркий поцелуй, не заставило вмешаться. Наоборот… Фабио с огорчением опустил взгляд, но очень скоро встряхнулся и вернулся во дворец…

Глава 31

Завтра с светом я проснуся

И в окошко погляжу;

Если дождик, — попрошуся,

Вот что матушке скажу:

«Идет дождик, нельзя в поле

Нам сегодня работать;

Мешкать нечего нам боле,

Пойдем в лес малину брать.

Отпусти меня, родная,

Я малинки наберу:

Тут дорожка есть большая,

Я продам всю к вечеру».

Лишь отпустит, вмиг сберуся,

Я умоюсь, побегу;

Лишь на час остановлюся

Возле речки на лугу.

Наберу цветочков в поле,

За собой буду бросать:

Чтобы миленький не доле

Меня мог, как вмиг, сыскать.*

Вместе пели Юлия и Алёна, когда переодетые ко сну вновь встретились в одной спальне, чтобы, как любили, делиться секретами и переживаниями. Их пение за дверью подслушал отец, убедившись тем самым, что всё хорошо, и, не скрывая счастливой улыбки, ушёл к себе в кабинет.

Его даже не удивило сообщение охраны, что в то же самое время под балконом Юлии, откуда доносилось пение, снова стоял Гаспаро… В голове Гаспаро уже созрел план, и он не ждал ни минуты более. Увидев прошедшего в дом слугу, который нёс стопку красиво сложенных белых простыней, Гаспаро прокрался следом за ним.

Он спрятался за штору в коридоре и дождался, когда слуга оставит несколько простыней на стуле, а с остальными отправится наверх по лестнице. Взяв стоящий на столике рядом подсвечник с зажжёнными свечами, Гаспаро хотел отправиться туда же. Только резко послышавшийся из кабинета рядом скрип пола заставил остановиться.

Гаспаро успел отставить подсвечник и схватить простыню. Вышедший из кабинета хозяин дома с удивлением заметил, как некто раскрыл простынь и будто занят ею. Заметил и остановившегося на лестнице слугу, который с ещё большим удивлением наблюдал происходящее…

Как только слуга заметил хозяина, тут же развёл руками, и Азарьев прищурил глаза на того, кто прятался за простынёй.

— Что за комедия? — усмехнулся Азарьев, схватив угол простыни и откинув её на пол.

Гаспаро стоял перед ним, тут же выпрямившись и уставившись в глаза, но молчал. Азарьев от подобной комичной ситуации еле сдерживал себя, чтобы не рассмеяться:

— Голубчик?! Днём являться следует, а не ночами под простыни залезать! Вы что, полагаете, здесь верят в подобные приведения?!

— Никак нет, Павел Александрович, — ответил с еле сдерживаемой улыбкой Гаспаро.

Азарьев пригласил его пройти в кабинет и, когда они уже остались наедине, отошёл к окну:

— Неужто не заметили, что охрана делает вид, будто не видит, как вечно тайком являетесь? Лишь по моему приказанию вас не хватают и не вышвыривают отсюда. Поясните же хотя бы сие появление?

— Разрешите видеться с Вашей дочерью Юлией, — прозвучала просьба Гаспаро, и Азарьев отошёл к клетке, в которой распевала озорная канарейка:

— Вот она тоже знает, каков я, правда, милая?… Но… Позвольте же узнать, дорогой Гаспаро Гирландайо, а кто вам сказал, что я запрещаю видеться с Юлией? Мой вам совет, явитесь однажды, как нормальный человек, с визитом…. через дверь, без простыни и днём.

Он повернулся с добродушной улыбкой к Гаспаро лицом. Тот почувствовал сразу, что совершил множество ошибок из-за страха, что будет не принят или вызовет гнев. Однако, чтобы как-то себя оправдать, сказал:

— Хочу сначала представить своё новое имя, которое дал господин Марков… Отныне меня можно величать Гавриил Александрович Цветков. Поскольку Гирландайо и означает цветы. Друга же моего назвали Фёдор Иванович Чернов. Его фамилия Нери…. то есть чёрный.

— И куда же запропастился сей Чернов? — удивился Азарьев.

— Его раненая душа не позволяет больше прибыть в сей дом, — опустил взгляд Гаспаро.

— Вот как?! И куда же он решил направиться теперь? — будто встревожился Азарьев, но Гаспаро успокоил:

— Он выполнит всё, что от него требуется, дабы остаться в России и служить России.

— Похвально. Значит, уезжаете всё же? Куда?

— Марков сказал, что в Англии есть люди, которые причастны к исчезнувшим у Вас документам. Наше задание найти главного интригана и утихомирить его за пределами России, — хотел всё рассказать Гаспаро, но Азарьев резко прервал:

— Тише. Молчите, Гавриил Александрович… Выполняйте задание. Это поможет и вам обоим, и мне, и… России.

— Позвольте хоть узнать, что в тех бумагах? — поинтересовался Гаспаро, но Азарьев покачал головой в отказ и указал на дверь: