Мои миры

— Присаживайтесь за стол, — пригласила Ядвига Ивановна.

— Спасибо. А где Емеля?

— Ох уж этот Емеля. Говорила ему, нечего болтаться по заграницам. А он: «хочу к Хоттабычу…»

— К Хоттабычу?

— Да, дальний родственник где-то на Шри. Вот там теперь и застрял из-за пандемии.

— Так разве он не может сюда прилететь?

— Увы, по всему миру карантин и Емеля не исключение.

— Ну, ничего. Отдохнёт там со своим родственником.

— Отдохнёт-то отдохнёт, да он сына с собой прихватил. Да и родственнику далеко за шестьдесят пять.

На столе, прикрытая полотенцем, лежала свежая выпечка. Думая, что для жены хватит на сегодня сюрпризов, я хотел предупредить её. Но она, пока мы болтали с Ядвигой Ивановной, почувствовав домашнее тепло и уют, взялась резко помогать нашей хозяйке собирать на стол. Расставив чашки, положив рядом аккуратно ложки и расставив вазочки с вареньем она, наконец, сняла полотенце с выпечки.

— Здравствуйте, — раздался нежный голос.

— Здравствуйте, — на автомате ответила жена и недоумённо огляделась вокруг.

— Извините, вы не могли бы вернуть полотенце? Понимаете, прохладно, а я недавно из печи, могу простыть, — озабоченный Колобок, деловито моргая, обращался к жене.

Побледневшая, та медленно опустилась на стул, который на её счастье, оказался рядом. Или это Ядвига Ивановна успела придвинуть.

— Извините, но Ваше удивление длится так долго, что я действительно могу простыть, — возмутился Колобок.

Жена громко сглотнула слюну, продолжая таращиться на недовольную выпечку.

— Что значит: простыть, — вмешалась в Ядвига Ивановна. — Тебе уже давно пора остыть. Ишь, разговорился!

Я вспомнил, когда первый раз увидел болтающего Колобка. Как давно это было. Интересно, все они такие разговорчивые?

— Что значит: остынь? Почему нельзя побеспокоиться о маленьком беззащитном…

— Добавь ещё и не в меру болтливом, — подсказала Ядвига Ивановна и подула на него.

— Как это болтливом, — медленно возразил Колобок, после чего пару раз вздохнул и как-то быстро потерял интерес к разговору. — Да ну вас. Скучно тут с вами.

С этими словами он закрыл глаза и превратился в обычный колобок. Всё это время жена, с широко распахнутыми глазами, следила за беседой.

— Ой, что это мы всё разговоры да разговоры, прошу к столу, — захлопотала Ядвига Ивановна.

— Мы… Я… Как-то… — не могла прийти в себя жена.

— Сядь за стол. Неудобно перед хозяйкой, — шепнул я на ухо жене, а затем, ухмыляясь, добавил. — Колобка можешь не есть.

Мы долго сидели за столом бабы Яги за чашкой прекрасного чая с вареньем из калины и морошки. Всё было очень здорово, только жена периодически недоверчиво косилась на тарелку с колобками, ожидая от них очередного подвоха.

— Скучно стало, — жаловалась Ядвига Ивановна. — Раньше, помнишь, то с внучком в городе погулять. То на ступе куда по делам слетать. А что теперь. Сиди туточки одна. Вот разве что кот иной раз сказкой развлечёт. Да и тот обленился. Сметанки наестся и спит весь день.

— Как это сказкой развлечёт? — не поняла жена.

— Да, конечно, не сказкой. Сказки это он для детей. А мне так истории рассказывает. То ли сам придумывает, то ли слышал где, — продолжала Ядвига Ивановна.

— Кот, истории, — продолжала удивляться жена.

— А что тут такого. Должен же быть от его учёности хоть какой-то толк. Не всё же сметанку трескать, — вздохнула наша хозяйка.

Дверь скрипнула и показалась мохнатая лапа.

— Стоит на минуту кимарнуть, как обо мне всякие небылицы рассказывают, — под эту тираду кот медленно протискивался в дверь, показывая всем своим существом недовольство. Сколько говорил, купи телевизор, так нет. Каждый вечер расскажи, да расскажи.

— Да что с этого телевизора, — вздыхала Ядвига Ивановна. — Одна головная боль и никакой радости.

— И то верно, — поддакнул кот, — вот я как-то смотрел новости…

— Хватит врать, — одёрнула Ядвига Ивановна, — а то наши гости подумают, что ты и на самом деле телевизор видел.

Кот обиженно муркнул и улёгся у ног жены. Неожиданно за окном потемнело, поднялся ветер, форточка со стуком распахнулась.

— Гроза что ли? — удивилась жена. — Откуда.

— Нет, не гроза, — зло ответила Баба Яга, — Принесла нелёгкая…

— Егорыч? — поинтересовался я.

— Да, Горыныч! За два месяца первый раз прилетел. Всё самоизолируется. Вроде пресмыкающийся, а туда же! — баба Яга теперь совершенно не была похожа на нашу приветливую хозяйку.

— Горыныч? — жена испуганно смотрела то на неё, то на меня.

За окном резко посветлело. Ветер стих. Около порога раздался шум, чертыханье. Громко хлопнула входная дверь. Через мгновение в избу ввалился Егорыч с прилипшей к лицу маской.

— Ягуша, ты чего это развела у себя живность, — с этими словами он оторвал маску от лица и бросил на пол.

— Ты чего это мусоришь, — возмутилась баба Яга. — То месяцами не показываешься, то мусоришь вон прямо на пол.

Тем временем маска, словно бабочка, замахала крылышками и выпорхнула в открытую форточку. Мы молча проводили её взглядом.

— Не ругайся, старая. Лучше с гостями познакомь.

— Тебя познакомь, а затем ты у моего гостя жену украдешь? — зло кинула баба Яга.

Жена побледнела и крепко вцепилась руками в стул.