Мои миры

Уже привыкший к причудам нынешнего вечера, открыл глаза. Я сидел в том же доме за тем же столом. Хозяин сидел также, низко склонившись над чашкой чая. От окна послышался тихий шепот, будто кто-то неспешно молился. Я медленно повернул голову. В кресле у окна, в котором с самого начала мне чудился кто-то, сидела моя бабушка и перебирала чётки. Её не стало двадцать лет назад. А сейчас она сидела у окна и задумчиво перебирала чётки. Бабушка сидела ко мне боком, и я мог видеть её профиль. На добром и морщинистом лице помнил каждую чёрточку, каждую морщинку. Встал, и хотел было подойти, но она как в детстве, когда я мешал ей, улыбнулась и махнула рукой, чтобы я не отвлекал и уходил. Осторожно прикрыв за собой дверь, вышел на улицу. Ночь уже вступила в свои права. Город невдалеке светился множеством огней. Внизу шумела речка. Я вдохнул полной грудью свежего воздуха. Яркие звёзды мелким бисером усыпали небосвод. Сделал пару шагов от дома и захотел ещё раз посмотреть на него. Дома не было. В паре шагов от меня сидел большой пушистый кот и хлебал из лужи воду. С удивлением ещё раз огляделся вокруг. Берег был пуст, если не считать кота.

— Ну, что ж, пока, — сказал я коту и медленно пошёл по направлению к дому.

— Пока, — услышал мурлыканье за спиной. Оглянулся, но никакого кота уже не было. Жизнь, окропив бальзамом мою душу, звала за собой.

КАРТИНА

Джон, развалившись, сидел в кресле. В мастерской от сизого табачного дыма стоял полумрак. На столе громоздились чашки с недопитым кофе и полная пепельница окурков. Если не считать пары законченных картин, что стояли отдельно на мольбертах, прикрытые холстом, всё помещение заполнено эскизами, набросками. Джон задумчиво осмотрел мастерскую. «Нет, что-то не то, — подумал он. — Чего-то не хватает». Взяв очередной эскиз, он долго смотрел на него. «Что-то рядом, но не то». Часы пробили полночь. «Пора спать», — подумал Джон. Встав, он ещё раз посмотрел на эскиз и подумал: «Нет, не то». Потеряв интерес, он пошёл, наступая прямо на, разбросанные на полу, наброски. Уже выходя, он остановился, посмотрел на рисунок под ногами и, опять подумав: «нет, не то», переступил порог мастерской.

Елена только что вышла из душа и теперь стояла перед зеркалом. Джон залюбовался её фигурой. Длинные пушистые волосы, струясь, ниспадали на нежные плечи, плавно огибали упругую грудь. Прозрачная накидка, свисающая с плеч, подчёркивала красоту фигуры. Елена, заметив, что Джон рассматривает её, как бы нечаянно ещё задержалась у зеркала. Джон подошёл и, повернув Елену к себе, обнял.

— Пойдём завтра куда-нибудь, — тихо сказала она, поудобнее устраиваясь у него в руках.

— Пойдём, — сказал он. — Только не завтра.

— Почему? — Елена обиженно надула губки. — Мы уже неделю никуда не ходили. Мне скучно.

— Ну, так сходи, развлекись.

— Я хочу с тобой, — закапризничала Елена.

Джон, наслаждаясь её красотой, нежно поправил ей волосы, улыбнулся и ответил:

— Мне нужно работать, Малыш.

С этими словами он плотнее прижал к себе Елену и поцеловал её в кончик носа. Накидка бесшумно соскользнула на пол.

Уже далеко за полночь Джон не спал. Он лежал в кровати и курил. Перед глазами, словно рой пчёл, крутились эскизы. Ни одна из картин не будоражила его воображение больше, чем эта. Джон работал над ней уже не первый месяц, но сейчас он был особенно близок к завершению. Картина не отличалась оригинальным сюжетным или цветовым решением, но она несла в себе мощный энергетический заряд. Джон и сам не понимал, откуда это берётся. Он только знал, что нащупал что-то такое, что до него ни у кого не получалось. Загасив сигарету, он попытался заснуть.

Когда Елена проснулась, Джона не было в кровати. Закутавшись в махровый халат, она полусонно побрела в мастерскую. В помещении привычно висел сизый дым. Джон стоял у мольберта, сосредоточенно смешивая краски. В зубах у него дымилась сигарета, дым от которой попадал в глаза. Джон, щурясь, продолжал подбирать нужный цвет. Елена долго смотрела на него, прислонившись к косяку двери.

— Доброе утро! — нараспев сказала она.

— Привет! — улыбнулся в ответ ей Джон. — Уже проснулась?

И он снова погрузился в работу.

— Пойдём пить кофе, — так же на распев сказала Елена, но он уже ничего не слышал.

Елена знала, что в те дни, когда Джон работал, он забывал обо всём. Она становилась ему буквально нянькой. Приносила еду прямо в мастерскую, старалась не шуметь и всячески его оберегала от посетителей. Ей казалось, что в эти дни они становились особенно назойливыми. Даже друзьям в эти дни она не открывала двери. Они сначала обижались, а потом привыкли и терпеливо ждали. Елена сварила кофе и села в кресло у окна. День обещал быть долгим.