Мои миры

Жан всегда выходил к шлюзам для проверки, хоть истинной целью было желание увидеть новые лица. Послушать, как студенты шумной толпой буквально вваливаются на нижнюю палубу. Ему этого не хватало, но в разговоры никогда не вступал. Наоборот, всегда сохранял невозмутимый вид, и студенты часто считали его «сухарём». Если бы они узнали, что Жану больших трудов стоит сохранять своё равнодушие, то очень бы удивились. Вот и в этот раз он, как всегда, стоял и наблюдал за посадкой. Юноши и девушки кто парами, кто группами, шумно разговаривая и смеясь, проходили через шлюз и, направляемые индивидуальными идентификаторами, расходились по своим каютам. Вдруг в одной группе Жан заметил знакомое лицо. Их глаза встретились, и из толпы студентов вышла Мари. Она медленно подошла и, с удивлением глядя на него, спросила:

— Жан! Ты?

— Я тоже рад тебя видеть, — смущаясь, ответил он.

— Ты здесь? Никогда бы не подумала, — продолжала Мари. — А как же дальний космос?

Жан, став вдруг серьёзным, неловко промолчал, но потом, показав на её друзей, сухо отрезал девушке:

— Тебя ждут. И мне тоже пора.

Мари оглянулась на друзей, которые с нескрываемым любопытством смотрели на них. Потом обиженно посмотрела на Жана и, бросив ему:

— Пока, — резко повернулась и пошла в свою каюту.

Жан огорчённо побрёл в рубку. В любое другое время он от счастья бы летал при встрече с Мари. Но сейчас, на СЭ-14 он стыдился за себя. Они только начали встречаться, когда он решил поступать в космическую академию. Академия находилась обособленно, и курсанты не могли встречаться ни с кем. В таких условиях продолжение романтических отношений невозможно. Редкие сеансы видеосвязи не могли поддержать неокрепшие чувства. Мари просила его отказаться от своих планов, но Жан поступил в академию, и тогда они расстались.

— Что-то ты рано, сынок, — поинтересовался Джонсон, когда Жан вошёл в рубку.

— У шлюзов всё в порядке, кэп, — доложил он.

— Хорошо. Давай команду на отстыковку и, как «челнок» уйдёт, прогрей двигатели, — скомандовал Джонсон и добавил, — а я пока кофейку глотну. Том, ты кофе будешь?

Старый штурман, оторвавшись от книги, недовольно пробурчал:

— Что за идиотский вопрос? Естественно если есть кофе, то я буду, а если нет кофе, то ты его приготовишь, и я его всё равно буду.

— Том, ты чего опять недоволен? — скорее чтоб посмеяться над старым ворчуном спросил кэп.

— Оторвал от чтения, а теперь ещё спрашивает, чем недоволен, — передразнил штурман. — Я к концу нашей прогулки хочу дочитать чёртову книгу, а ты мне мешаешь.

Однако, несмотря на ворчание, Том отложил томик и взял предложенную капитаном чашку кофе. Тем временем Жан перекрыл шлюзы и дал «челноку» команду на отстыковку. «Челнок» отошёл незаметно, и только на экранах радаров Жан мог видеть, как он отдаляется. Подождав необходимое удаление, он включил фотонные двигатели. Стрелки приборов на пультах ожили, и теперь требовалось внимание, чтобы удержать двигатели в нужном режиме. Из всей работы на корабле ему больше всего нравилось находиться на вахте, когда он был занят настолько, что не оставалось ни секунды на раздражавшие его мысли. Сейчас Жан был мозгом корабля. На каждое его движение корабль отзывался, словно живой. Жан чувствовал, как после запуска двигателей тот словно задышал, задвигался. В нём появилась жажда жизни, жажда движения. Жан понимал, что половину чувств, которые он приписывал кораблю, он выдумал, но ему нравилось так думать. На экранах не было видно Земли и можно представить, что он находится в дальнем космосе.

— Ну, что, сынок, поехали, — прервал его мечты капитан.

Жан внимательно осмотрел показания приборов, экраны локаторов, видеоэкраны и, положив руку на регулятор мощности фотонного потока, ответил:

— Есть! Поехали, кэп.

Ничего внешне не изменилось, но Жан знал, что теперь корабль не висит на орбите, как какой-нибудь кусок железа, а движется, постоянно набирая скорость.

— Корректировка орбиты, — скомандовал штурман.

— Есть корректировка, — ответил Жан и стал вводить новые параметры в автопилот.

Джонсон смотрел, как работает стажер, и сердце у старика радовалось. У него, как и у других членов экипажа, не было семьи, и он относился к Жану, как к внуку. Правда, хорошее отношение не мешало ему отслеживать правильность действия стажёра. Подождав пока Жан выведет СЭ-14 на заданную траекторию, капитан подошёл к нему.

— Теперь прыжок во времени по просьбе геологов и можно отдыхать.

— Как всегда, — с грустью в голосе сказал Жан.

— Не совсем, — заметил Джонсон. — В это раз после проведения основных исследований студенты попросили организовать экскурсию. Хотят посмотреть на падение Тунгусского метеорита. Я надеюсь, ты не откажешься прокатить их.

— Конечно, кэп! — обрадовался Жан. — Спасибо!

— Ладно, сынок, а теперь сходи проверь, как там наши пассажиры. Всё равно теперь работа только для автопилота.

Стажёр вышел из рубки, а капитан сел на его место и задумчиво посмотрел на экраны.

— Зачем ты это делаешь? — спросил Том. — Ведь ещё никто не ходил при падении метеорита на разведывательном катере.