Мой муж, мой сталкер (ЛП)

Хммм. Это флирт. Я на самом деле флиртую. И я не могу в это поверить. За исключением того, что в Кристофере есть что-то такое, что делает это таким простым. Он заставляет меня чувствовать себя в полной безопасности. Спокойно. Да, между нами есть притяжение. Но никакого давления нет. Никакого беспокойства. Также помогает то, что он усадил меня точно в нужном месте, откуда я могу видеть свою входную дверь. Он сделал это нарочно?

— Русский шпион?

Он смеется, делая глоток своего напитка.

— Извини, что разочаровываю тебя. Я просто обычный, скучный, заурядный страховой агент.

— Нормальность — это не так уж плохо, — честно говорю я. — На самом деле, я думаю, что нормальная жизнь — это самое лучшее.

— Ты так думаешь?

Я медленно киваю.

Мы просто смотрим друг на друга, день проходит в шквале красок вокруг нас, но наши тела остаются совершенно неподвижными.

— Итак… — шепчу я. — Об этих сплетнях.

— Хорошо, — рычит он, хотя это быстро переходит в кашель. Должно быть, у него что-то застряло в горле. — Давай начнем с человека, который сейчас готовит у барбекю. Он помешан на своем газоне. Однажды я застал его посреди ночи на животе, когда он подстригал его ножницами.

У меня отвисает челюсть.

— Нет, ты этого не видел.

— Я видел. И все это потому, что человек, который живет через дорогу, — его школьный соперник по футболу. Ты не понимала, что мы живем в ситкоме, не так ли?

— Я понятия не имела. Конкурирующие фанатики ухода за газонами. Вот это шоу я бы посмотрела.

— Я тоже. — Он оглядывается через плечо, и я улучаю момент, чтобы оценить его телосложение. Для человека, который продает страховки, он неприлично подтянут. Например, то, как сокращаются его трицепсы, напрягаются плечи и руки, которые выглядят так, как будто они не просто стучат по клавиатуре. Он должно быть заниматься кроссфитом в нерабочее время (прим. круговая тренировка (то есть, упражнения постоянно повторяются, как бы замыкаясь в цепочку). В остальном он очень одарен от природы.

Это полезно для здоровья, верно?

Это ведь нормально замечать такие особенности у мужчин?

Я уже с нетерпением жду возможности поговорить об этом со своим психотерапевтом.

— Хорошо, следующая — пожилая женщина, которая раскладывает закуски на столе. Ты видишь ее? Рыжие волосы пожарной машины. Трудно не заметить.

На этот раз я не могу сдержать хихиканье.

— Я вижу ее.

Мой смех, кажется, отвлекает его, но он сглатывает и продолжает.

— Она красит шерсть своего пуделя в розовый цвет и размещает его фотографии в костюмах на городской онлайн-доске объявлений.

— О, пожалуйста, скажи, что она одела его как доброго шерифа.

— Шериф, русалка, молочник, хлопушка…

Я чуть не подавилась глотком своего напитка.

— И ты страховой агент? Какая ужасная оплошность.

— Да, нас не дооценивают, — он печально качает головой. — Да и вообще не любят.

— Ты… — Не спрашивай. Даже если между вами есть странное чувство связи, ты могла вообразить это после такого потрясения и затворничества от общества. И это слишком быстро. Слишком рано. — Ты… ищешь любовь?

В его голубых глазах загорается огонек понимания. Пока его палец не касается моего запястья, я не понимаю, что его рука достаточно близко, чтобы коснуться меня.

— Я смотрю на нее, Джоли.

Внезапно становится трудно дышать.

Этот шершавый кончик его пальца проникает в мою ладонь, двигаясь по кругу, и между моих ног возникает ответная влажность. От такого простого прикосновения.

Мои соски болят в лифчике.

Меня никогда так ни к кому не тянуло. Ни разу за всю мою жизнь. Никогда не думала, что это возможно. Но я ловлю себя на том, что позволяю Кристоферу переплести наши пальцы, держа мою руку через стол. Как будто мы пара. Как будто мы не встретились всего несколько часов назад.

И я потрясена тем, насколько это правильно.

Может быть, заголовок в газете был знаком?

При напоминании о моей травме звуки истеричного мужского голоса проникают в мои мысли вместе со звуками моей мольбы, рыданий, треска дерева.

Я втягиваю воздух и убираю руку, резко вставая и ударяясь бедром о стол. Кристофер тоже вскакивает на ноги, запуская длинные пальцы в волосы.

— Мне жаль. Я… Пожалуйста. Это было слишком. Прости.

— Нет, это я. Из-за меня. Это… — я оглядываюсь, мои щеки немеют, когда я понимаю, что солнце почти полностью село. Как долго я сидела за этим столом, глядя в глаза этому человеку? Неужели я вышла из дома позже, чем думала? Это возможно. Я потратила много времени, пытаясь настроиться на то, чтобы выйти на улицу. И теперь… Я войду в свой дом после наступления темноты.

Мой худший страх.

— Джоли, — говорит Кристофер спокойным, звучным голосом. — В чем дело?

Я поворачиваюсь по кругу, встревоженная тем, что большинство соседей возвращаются в дом, музыка смолкла, а барбекю больше не дымится.