Мой (не)сносный сосед

Раздав подопечным поручения и положенные звездюлины, Кольцова, Васькин куратор, поднимается вместе с нами на третий этаж и, дойдя до конца коридора, гостеприимно распахивает дверь крохотного забитого всякой всячиной кабинета. Так что мне приходится опуститься на стул и усадить ерзающую Кнопку к себе на колени, чтобы Ангелина Сергеевна могла пробраться к своему столу.

– Третью неделю просыпаюсь по утрам, и первое о чем думаю – уволюсь! К чертовой матери, уволюсь! – с чувством произносит молодая преподавательница, падая в серое продавленное кресло и оттягивая воротник кипенно-белой рубашки.

– Не уволишься. Съешь печеньку, – демонстрируя скептическую ухмылку, возражает Аленка и подталкивает к Кольцовой пиалу со сладостями. – Они ж без тебя запорют все. И будут бегать с криками: «Ангелина Сергеевна, мы тут все уронили! Совсем все! И битву талантов, и большие танцы, и даже студенческую весну!»

– Да Серов совсем оборзел. Цветы таскает, телефон обрывает, контрольной за последний месяц ни одной не сдал… И я подозреваю, что зачет он тоже специально завалит, чтобы пойти на пересдачу…

Устроив подбородок на сцепленных в замок пальцах, жалуется куратор, а я теряю нить повествования, отвлекаясь на мигнувший оповещением экран. Незаметным движением разблокирую гаджет и недолго пялюсь на сливающиеся в невнятное пятно буквы.

«Завтра в девять вечера встреча выпускников, не забыл?»

Так вот как выглядит привет из прошлой жизни, где еще не было Кнопки. Зато была неподражаемая Ирэн, от которой когда-то напрочь сносило крышу…

Глава 30

Алена

Не устаю удивляться, как самый обычный день

в мгновение ока превращается в сущий ад.

(с) «Хрупкая душа», Джоди Пиколт.

Я рассеянно макаю кисточку в пудреницу и веду пушистым кончиком по нахмуренному лбу. Зачерпываю еще светло-бежевой субстанции и наношу на нос, щеки и подбородок. Снова макаю, да так и застываю неподвижной статуей, потому что Лилькино отражение в зеркале выразительно выгибает бровь, кривится и разражается-таки беззвучным хохотом.

– Нет, на тематической вечеринке в стиле «Дневников вампиров» твой раскрас непременно бы оценили, но Сергеич в обморок хлопнется, если ЭТО увидит, – отсмеявшись, Лилька протягивает мне жидкость для снятия макияжа и усаживается на недавно прибитый плотником и теперь держащийся на честном слове подлокотник купленного на распродаже кресла. – У тебя случилось чего?

– Да нет, просто задумалась, – качаю головой и, удалив последствия накрывшей меня прострации, позволяю подруге нарисовать стрелки у меня на веках, нанести мерцающие серебристо-серые тени и оттенить скулы румянами.

Я сама настояла на том, чтобы Филатов поехал на встречу с одноклассниками и не смел ее пропускать из-за моей работы, но готовиться к шоу и знать, что соседа со стопроцентной вероятностью не будет в зале… непривычно. До расконцентрации внимания и мрачной меланхолии непривычно.

Не радуют ни новые черные с алыми разводами корсеты, ни упавший, как снег на голову, внеплановый выходной в субботу, ни обещанная внезапно подобревшим руководством премия. Хочется плюнуть на все и рвануть в «Золотой оазис» прямо в толстовке и с одним накрашенным глазом, распугивая поздних пассажиров общественного транспорта своим экстравагантным видом. Но я держусь, стискивая зубы и читая про себя мантру про обязательства и совсем не лишнюю зарплату. Часть которой можно будет отложить, чтобы купить отцу коллекционный коньяк, а Петьке – вертолетик, который мы еще в начале осени присмотрели в «Детском мире».

– Кнопка, точно все в порядке?

– Угу, – не слишком уверенно киваю головой и торопливо влезаю в расшитый пайетками наряд, отмечая, что до начала представления остается каких-то десять минут.

Впервые любимая сцена не дает мне ни успокоения, ни мощного заряда энергии, выплескивающегося каждый раз, стоит только первым аккордам мелодии зазвучать. Поэтому я статично отбываю номер, стараясь удержать приклеенную улыбку и не запороть так тщательно отрепетированный девчонками танец. А еще, вместо того чтобы дарить посетителям «Чернил» драйв, я то и дело ищу взглядом Ваньку и каждый раз расстраиваюсь, натыкаясь на других людей, сидящих за «его» столиком.

На автомате доделываю финальные движения, исчезаю за ширмой и ныряю в коридор для служебного персонала, не дожидаясь оваций. Едва не опрокидываю полный поднос еды, заслужив пару нелестных эпитетов от новенького официанта в свой адрес, и захожу в гримерку, случайно задев локтем чужой шейкер.

– Неуклюжая корова! – явно нарывается на ссору придерживающая руками все еще плоский живот Лана, а у меня даже нет сил ее отбрить.

Так что я поспешно переодеваюсь и практически бегом вываливаюсь на улицу, повинуясь одному единственному желанию – поскорее добраться домой и вычеркнуть из памяти этот дурацкий день. В котором хреново все: и отсутствие Филатова в клубе, и мое паршивое настроение, и оставшаяся на трюмо зарядка, за которой я не вернусь ни за какие коврижки. Я лучше станцую голой на площади перед администрацией, чем снова столкнусь с ненавидящей мою персону беременяшкой.