Мой немой Афган

С губернатором мы встречались нечасто, в основном на общих совещаниях. Ходили слухи, что он давал информацию «и нашим и вашим». Меня это не особенно удивляло, так как из оперативных сводок узнавал, что воюющие в провинции главари «духов» заканчивали тот же Кабульский университет, что наводило на особые размышления. Однажды, в конце сентября, мне сообщили, что на КПП приехал губернатор и просит о встрече. Я дал команду пропустить и встретил его у входа в здание комендатуры. Мы обнялись и прошли в зал для переговоров. После вступительных слов, расспросов, пожеланий помочь, чем может, он сам обратился ко мне с просьбой встретить на аэродроме его дочь, которая училась в Союзе и должна приехать на несколько дней домой. Причины, по которым он сам не может ее встретить на легковых машинах, были понятны. Я согласился и в назначенный день двумя БМП, проехав по главной нижней дороге, был на аэродроме. Все свои действия я согласовал с командиром дивизии и получил добро. Аэродром был старым афганским аэропортом со взлетной полосой около 800 метров, принимал двух- и четырехмоторные самолеты Ан-26, Ан-12 из Кабула, Герата, Союза. С января 1980 года на аэродроме расположилась отдельная вертолетная эскадрилья, сменявшая экипажи, по-моему, каждые шесть-девять месяцев. Охрану и прикрытие ПВО осуществлял зенитный полк неполного состава. С другой стороны взлетной полосы располагался штаб дивизии, отдельные батальоны и родной полк. Дислокация полка вблизи аэродрома подразумевала постоянное взаимодействие с вертолетчиками, особенно при десантных операциях. Также вертолетами производилось снабжение войск, доставка военнослужащих на различные точки и, конечно, огневая поддержка подразделений с воздуха. Самолет прилетел вовремя, дочь губернатора встретили. Обратно решил возвращаться другой, верхней дорогой, которая была грунтовой и минировалась «духами» не так часто. Обстреляли нас уже при подъезде к городу. Увеличив скорость, сумели проскочить, девочку я столкнул вниз, в люк. Никто, к счастью, не пострадал. Дочь доставили счастливому отцу, и она рассказала, как я ее чуть ли не спас от смерти, прикрывая собой. Часть правды была, но больше девичьей впечатлительности, переживаний от стрельбы. Губернатор приехал ко мне на следующий день. Встречал я его также у входа, а сбоку здания у окна стояла моя БМП. Номера машины были замазаны грязью. Это делалось для того, чтобы душманы не могли ориентироваться и анализировать наши выезды. Губернатор посмотрел на машину, обнял меня, сказал, что будет благодарен за дочь всю жизнь. А еще если мне будет очень нужно куда-нибудь поехать, даже ночью, то позвонить ему, сказать номер машины, номер не замазывать, и он гарантирует безопасный проезд по всей территории провинции. Губернатор слово держал. За два года я три раза пользовался его услугой и не был обстрелян.

Однако бои боями, но жизнь продолжалась и требовала отдыха от бесконечных обстрелов, волнений, стрессов. Однажды главный врач городской больницы, он же по совместительству министр здравоохранения провинции и зоны, пригласил меня с другом-каскадовцем в гости на плов. Были обещаны экскурсия по больнице, само собой, плов, ну и другая вечерняя трапеза, переходящая в ночную. Как я понимаю, нашему знакомому врачу тоже хотелось выпить чего-нибудь крепче чая, а сделать это он мог, только «когда Аллах спит и не видит». Больница находилась на противоположном краю города в пятнадцати минутах езды на автомобиле. Мы приоделись поприличнее, в десантные комбинезоны, и поехали на трофейной «Тойоте» и с охраной из пяти человек на УАЗе. Так было незаметнее и тише, чем на гусеничных БМП. Приехали без приключений часов в десять вечера. Машины оставили неподалеку, спрятали. Охрану тоже в больницу не взяли, чтобы не пугать, да и не по субординации. Хозяин нас встретил, провел по нескольким кабинетам, причем явно гордился, что ему досталось кое-какое медоборудование из советской помощи. Через час сели за стол в большом кабинете. Большое блюдо – тарелка с пловом из крупного риса – сразу привлекало внимание. Были приглашены еще несколько мужчин-врачей. Женщины, видимо медсестры, посуетились в самом начале вечера, накрывали на стол, а потом ушли. Всего, включая нас, собралось шесть человек. Двое по-русски не говорят и не понимают, но беседа получилась интересная. Переводили друг другу, объясняли значения некоторых слов и выражений.