Мой немой Афган

По должности командира подразделения, охранявшего город и исполняющего обязанности военного коменданта, я был здесь единственным представителем военного командования и имел реальную силу и возможность противостоять действиям бандформирований. Реально оценивая обстановку, местное руководство понимало, что без присутствия советских военных их власть в городе не продержалась бы и суток. Структура управления в нашей северо-восточной зоне, как и в других зонах Афганистана, была однотипной. Руководство осуществлял уполномоченный ЦК НДПА по зоне – заместитель Б. Кармаля, по советской структуре – первый секретарь обкома, крайкома. Заместителями у него были секретари НДПА по провинции. Партийная власть осуществляла все руководство страной. Ей подчинялась исполнительная власть, включающая губернаторов провинций, начальников ХАДа (афганского КГБ), командующих Царандоя (МВД), командиров частей и соединений армии, а также руководителей различными отраслями народного хозяйства. При всех партийных и военных афганских руководителях были поставлены наши партийные и военные советники и специалисты. В Афганистане передавался не только наш опыт, но и насаждался партийный стиль руководства страной и народным хозяйством. Самым авторитетным и главным среди партийных советников был старший партийный советник по зоне в ранге примерно третьего секретаря республиканского ЦК КПСС, должность довольно высокая. Ему подчинялись все партийные советники и специалисты, согласовывали свои действия старший военный советник, в звании генерала, советники по ХАДу, Царандою, руководители спецподразделений «Каскад» и «Кобальт». Руководство частями и подразделениями контингента Советской армии осуществлялось командованием 40-й армии и военным руководством, находившимся в Кабуле и Москве. О взаимоотношениях с нашим советническим аппаратом будет рассказано в другой главе, хотя рассматривать это отдельно от афганского руководства очень трудно, так как многие вопросы решались совместно.

Итак, по порядку. Уполномоченный ЦК НДПА – первое лицо в руководстве северо-востока ДРА. Взаимоотношения с ним были хорошие, взаимоуважительные. Он закончил курсы при ВПШ (Высшей партийной школе), неплохо говорил по-русски, был убежденным сторонником Б. Кармаля и приверженцем Советского Союза, хорошо знал обстановку в Афганистане и понимал решающую роль частей 40-й армии в поддержании порядка и действующей власти. Кстати, 10 ноября 1982 года, в день, когда умер Л.И. Брежнев и об этом официально сообщили, он пригласил меня на конфиденциальную беседу, очень беспокоясь, не изменится ли курс СССР на оказание военной помощи ДРА и не будут ли выводиться войска. Ему, конечно, хотелось это знать и быть уверенным в действиях нашего подразделения. В странах Азии при смене диктаторов и режимов, во время переворотов очень часто армейские части переходили на другую сторону и играли значительную роль. Уверен, что такое расположение ко мне было результатом наблюдения за отношением нашего партийного советника, мнением которого он очень дорожил. И последнее, я чувствовал его поддержку во всех возникавших разногласиях с афганским руководством провинций, он всегда поддерживал мое мнение и мою позицию, к тому же они носили не личностный, а служебный характер. После вывода наших войск, гибели Наджибуллы, он эмигрировал в Советский Союз и жил в Москве. Желание и возможности встречи были, но я на это не пошел. Скажу честно, было стыдно, что мы их бросили. Их обманул и предал сначала Горбачев, а затем Ельцин.

Вторым человеком по значимости и власти, как ни странно, являлся президент «Спинзара» – завода по переработке хлопка. Колонны с афганским хлопком в Союз шли регулярно, их сопровождение и охрана тоже входили в мои обязанности, а по секретности и важности все это не уступало военным операциям. Президент дружил с уполномоченным, был человеком образованным, закончившим институт в Баку. Он женился на азербайджанке, у них было трое детей и дружная семья. Один-два раза в неделю они всей семьей приезжали к нам в расположение, дети играли с кроликами, которых мы пытались разводить, а мы беседовали, часто о Советском Союзе. Чувствовалось, что его супруга скучает по Родине, ей хотелось больше говорить по-русски, расспрашивать о новостях из СССР. Второй, не менее значимой, причиной их посещений являлось укрепление связей с советским воинским подразделением как единственной надеждой на защиту семьи в случае перемены власти в стране. Я понимал их беспокойство, особенно за детей. Был разработан план по эвакуации и спасению семьи в случае необходимости. На заводе имелась и своя вооруженная охрана из рабочих-активистов, а ряд семей руководства и рабочих даже жили на территории завода.

Глава 13 Город. Губернатор