Мой немой Афган

Губернатор. Высокий, стройный, красивый, интеллигентный человек. Он окончил Кабульский университет, учился на каких-то курсах в Союзе, на русском разговаривал, но не очень хорошо. Встречался с ним я не часто, так как наши служебные обязанности относились к несколько разным сферам, но почти все встречи запомнил, потому что они были связаны с неординарными событиями. Резиденция губернатора находилась в административном центре города, недалеко от гостиницы, где располагались наши советники, и напротив так называемой виллы группы «Каскад». Офицеры КГБ приглашали губернатора регулярно к себе в баню, приучили париться и научили открывать пробку холодной фанты с помощью пистолета ПМ. Это было красиво, ловко и молодцевато: вынуть заряженный патронами магазин, отвести и закрепить затвор пистолета и выступом у скобы сорвать пробку с бутылки. Ему это очень нравилось. Пистолет он всегда носил с собой, причем сзади за ремнем брюк или под рубашкой. Однажды его увлечение чуть не закончилось для меня трагически.

Это случилось в августе. Две боевые машины возвращались в город из полка по верхней дороге. При подъезде к городу они были обстреляны со стороны кладбища из ручного гранатомета. Одна из гранат вскользь зацепила верхний бортовой щит моторного отделения, и осколками брони ранило в лицо механика-водителя. Командир взвода решил заменить раненого за штурвалом управления, хотя целесообразнее было бы ему руководить обеими машинами, а водителем посадить наводчика-оператора. Во всех экипажах была предусмотрена взаимозаменяемость как одно из важнейших условий выживания в боевых ситуациях. Но решил так решил, ему за все и отвечать. Так и вышло. В центре города, на перекрестке дорог, так называемом кругу, под гусеницы БМП попадают дед и внук. Виноваты и мой командир взвода лейтенант, и афганец с малышом, попытавшиеся перебежать дорогу. Мне сообщили о происшествии по радиостанции, и минут через десять я с опергруппой был на месте трагедии, где уже собралась толпа агрессивно-взволнованных мужчин-афганцев. По настроению собравшихся понимал, что возможна расправа без суда и следствия. К тому же в толпе были и подстрекатели. Через присутствующих здесь знакомых дуканщиков, а дуканы (магазины-лавки) стояли по кругу вдоль дорог, и своего переводчика, который сопровождал меня в городе всегда, стал вежливо и одновременно жестко объяснять, что офицер будет арестован и наказан, а за гибель людей будет обязательно выплачена большая компенсация семье. По афганскому обычаю («пуштунвалай» – неписаному кодексу чести и достоинства, передаваемому из поколения в поколение), положена компенсация за убийство, ранение или увечье, а также за ущерб собственности. Зная, что существует обычай «барашта» (захват), то есть взятие в заложники виновного до выплаты компенсации, я назвал немалую для них сумму и пообещал сразу же все решить у губернатора. А также сказал, что «шурави» уедут все вместе, в заложниках никто не останется, но я согласен взять с собой на броню родственников и представителей рода для поездки к губернатору и передачи через него компенсации.