Мой неправильный ты

Джек будто застыл на какое-то время, задумался, Алексей подумал, что старик тронулся от длительного сидения взаперти. Но хозяин отеля внезапно очнулся и проговорил, без всякого перехода:

– Есть бутылочка хорошего вина, кофеек на кухне заварим, у меня волшебная техника! Рекомендую взглянуть! Пойдемте!

Он направился вглубь помещения, где маленький бар и столовая для гостей, уют Алексей оценил сразу.

– Это настоящее французское вино! Мы с Мартой почти каждый год ездили в Европу, Как многие женщины, она обожала Париж. Хорошее вино в Париже не сыщешь, мы объезжали пригороды, нашли полузаброшенный хозяином погребок недалеко от Версаля. Мы подружились, и хозяин приободрился. Вино мы покупали там. Но это особое, из старых запасов. Он баловал нас с Мартой, по-моему, слегка неровно дышал в ее сторону, впрочем, она многим нравилась. И всегда хотела переехать в Париж.

Темное бургундское в бокале тонкого стекла и особым образом заваренный кофе заставили Алексея расслабиться наконец. Какие шлюхи, Эва! Бургундское и кофе – вполне достаточно для счастья твоего папочки, поверь.

Они проговорили часа два, успели коротко осмотреть отель, прошлись по номерам, – состояние их вполне сносное, но заменим и это, и то, а главное, освежим цвета! Мебель, оформление окон! Алексей увлекся новой задачей, Джек это заметил, похлопал добровольного дизайнера по плечу:

– Алекс, ты мне нравишься, мы поладим. Но давай для начала ты переедешь сюда, в «Восход». Работать удобней.

Алексей согласился, не раздумывая.

– Жду тебя завтра к двенадцати, идет?

– Конечно, Джек! Никаких сомнений. Увидимся. – Взявшись за ручку двери, он обернулся резко и коротко спросил: – Джек, а ты чувствуешь себя виноватым?

Джек посмотрел на него внимательно, взгляд наливался, темнел с каждым мгновением.

– Да. Но это пройдет. И у тебя тоже.

По дороге в «Розовый фламинго» Алексей свернул в сторону моря. Вечерняя прогулка после двух бокалов хорошего вина, глоток томных сумерек. Он бродил по пляжу, впервые чувствуя себя бодрым; новая, другая жизнь приобретала очертания. Пустынно, только редкие парочки встречались ему. Долговязый парень обнимал юную красотку, они то и дело останавливались, приникали друг к другу, свивались в единое целое, какие долгие поцелуи! Наверное, у них медовый месяц. Ему не хотелось думать, что парень снял девчонку полчаса назад и сейчас потащит ее в дешевый отель, а наутро они расстанутся, никогда потом не вспомнив друг о друге. Нет, они счастливы, перед ними будущее, полное испытаний. Да, именно так. Из мечтаний о совместном житье незнакомой ему парочки Алексея вывел задорный голос:

– Привет, красавчик! О, мы, кажется, уже встречались! – Та самая проститутка, желтая лилия в волосах, полоски бикини на упругом тренированном теле.

Алексей отреагировал инстинктивно, он не успел ничего сообразить, да и зачем?

Да, он не удержался. Забыв, что ему нужен отдых, что это последняя ночь в «Розовом фламинго», он крепко ухватил ее за плечи, как добычу, что может вырваться.

Джулия безотказна и трудолюбива, луч фонаря пробивался сквозь ставни, глаза фосфоресцировали в темноте, ноги он исцеловал ей вдоль и поперек, старался быть нежным, но исцарапал щетиной трехдневной давности то, что вместо сисек: две припухлости, как у Эвы тогда, во время коротких мучительных каникул. Двенадцать лет назад. Впрочем, грудь у Эвы так и осталась небольшой и аккуратной, ужасно, что именно это он отметил, увидев ее без малейших признаков жизни в ванной той квартиры, что уже продана. Вспоминать об этом ему решительно не хотелось.

Утром он рассчитался с Джулией, бесстыдно разглядывающей его наготу, сладострастная сытая улыбка, надежда на повторную встречу, нет, не надежда, Джулия уверена, что он попался на крючок!

Но больше он такого себе не позволит, не имеет права. Почему не имеет права, он четко сформулировать не мог, но что-то в нем хрустнуло, к прошлой жизни возврата нет, он знал одно: не имеет права. Вчера, во время возни с черным и красным фломастерами, ему оставалось полшага до безумия, в нем проснулось маниакальное желание мстить всем без разбору, мучить, выносить смертные приговоры и самому приводить их в исполнение – чтобы заглушить приступ собственной боли. Боль надо глушить работой. Дрова колоть, если невмоготу, восточной борьбой заниматься. Еще один приступ ярости он в здравом уме не переживет, не выживет. А выжить ему хотелось, как никогда.

Гостиница при ближайшем рассмотрении оказалась захудаленькая, проще снести и новую построить. Алексей не мог взять в толк, с чего же начать. Мертвые лампы с дешевыми абажурами, невзрачные картинки на стенах, кровати двадцатилетней давности и странное подобие салона с роялем, там предполагалось собирать гостей по вечерам, устраивать небольшие представления, вести беседы. Что за чушь, это же город-пляж, сюда не приезжают коротать вечера в обществе жены и детей, здесь развлекаются что есть сил.