Мой неверный однолюб

– Нет у тебя опыта. С одной стороны, это хорошо, а с другой – обманывать нельзя… Ты вот хочешь стать кинозвездой?

– Хочу, – кивнула Катя.

Она много думала об этом. Однозначного ответа не было, но чаша весов склонялась в пользу «да». Все-таки приятно быть знаменитой. А там, где слава, там и материальный успех. Чужого не надо, а свое заработать бы хотелось. Так, чтобы жить безбедно, а еще лучше – красиво…

– Как думаешь, я тебе верю?

– Нет? – Катя возмущенно мотнула головой. – Потому что я обманула?

– А разве не обманула?

– Нет. Просто я быстро опьянела.

– Больше не налью! – предупредил он.

– Не надо, – кивнула она.

– Вот и хорошо!

Вадим взял граненый стакан, слил в него все, что оставалось в бутылке.

– Мы, когда на съемках, только так и пьем, – улыбнулся он.

– А я буду на съемках? – икнув, спросила Катя.

– А ты хочешь? – Он внимательно посмотрел на нее.

– Ну я уже как бы прониклась духом киноискусства.

– Значит, будешь… Давай завтра об этом поговорим.

– Вы же завтра уезжаете.

– Ближе к обеду. Ты как раз к этому времени подъедешь. С вещами.

– Да? – задумалась Катя.

Что-то не хотелось ей никуда уходить. Москва такая шумная, такая недружелюбная, а тетя Юля – еще хуже. Зато здесь, у Вадима, так спокойно, так уютно. Он такой мудрый, такой добрый, с ним все просто и понятно.

– Ты могла бы переночевать в гостевой спальне. – Похоже, Вадим прочитал ее мысли. – Ко мне сестра иногда приезжает, я для нее комнату держу. Там в шкафу даже сорочка новая есть. И халат… Халат не новый, но чистый. Может, ты душ захочешь принять?

Катя нахмурилась. Она еще недостаточно раскрепостилась, чтобы принимать душ в гостях у чужого, в общем-то, мужчины. Вот если бы выпить еще немного.

Вадим поставил на пол пустую бутылку, а на столе вдруг появилась полная. Все тот же портвейн. Но налил он только себе. И куда-то ушел. А на Катю напало озорство. Она отхлебнула из его стакана и, чтобы он не заметил, долила из бутылки. Там еще много, он не заметит.

Вадим вернулся, сказал, что можно идти в душ. А Катя уже чувствовала себя достаточно раскрепощенной.

Из душа она вышла в банном халате, под которым была только сорочка на голое тело. Надо было переодеться, но Вадим позвал к столу. Оказывается, он приготовил ужин. Сказал, что исправил свою ошибку: нельзя пить без горячего, потому Катя и захмелела.

Жареного картофеля с колбасой он положил в тарелку с горкой, Катя едва осилила половину. Но все же поняла, что может пить дальше. Вадим ей не наливал, но она попросила. Он не отказал.

После выпитого ее вдруг потянуло на глупости. Вадим стал казаться ей таким серьезным и даже занудным, может потому и захотелось оживить разговор.

– А ты целоваться умеешь? – Катя сначала спросила, а затем поняла, что ее занесло на ровном месте.

– У меня было много женщин, – кивнул он, внимательно глядя на нее.

– Актрисы?

– Я с актрисами не сплю.

– Почему?

– Вздорный народ. С ними больше потеряешь, чем найдешь.

– А в кино через постель?

– Тебе совсем не обязательно со мной спать, – качнул головой он.

– Так я не про себя. Я вообще…

– Выбрось из головы эти глупости! – Он требовательно смотрел на Катю.

– Все, молчу! – Она приложила палец к губам.

Действительно, что это на нее нашло? Она девушка порядочная, и глупости – не для нее.

Нет, не станет она ложиться в постель к Вадиму. Он-то, конечно, мужчина более чем интересный, даже волнующий. Но нет, нет и нет…

* * *

Если в женщине умирает проститутка, то лишь для того, чтобы потом воскреснуть. Во время секса. В Ирке эта чудо-женщина и воскресла. Она выла от восторга, рвалась Паше навстречу, движением таза реагируя на каждый его толчок, а спину царапала, как будто ногти затачивала. Она потеряла голову от страсти, а Паша нет, он думал, соображал. И представлял на ее месте Катю. Не мог не представлять. Потому что это была та самая кровать, на которой Катя отдавалась Алику. Она даже на выпускной не пришла, так была им занята. И рассвет они встречали здесь. Так, наверное, зажгли…

Паша с разгона налетел грудью на финишную ленту, эйфория победы захлестнула его с головой. Но вместе с тем навалилась усталость, он рухнул на спину, чтобы перевести дух.

– Браво! – послышалось вдруг за дверью.

Паша в недоумении глянул на Алика, который стоял в маленьком холле между двумя комнатами, которые составляли второй полуэтаж. Он же сам лично закрывал дверь. Когда Алик успел ее открыть?

– Алик! – накрываясь простыней, истерично вскрикнула Ирка.

– Сестренка! – хлопая в ладоши, Алик зашел в спальню.

Его не качало, но чувствовалось, что ему приходится напрягаться, сохраняя равновесие. Он явно был «под газами».

– Убирайся! – Ирка махнула рукой в сторону от него.

– Из своего дома?

– Мы же договорились!

– Договорились, – кивнул Алик, нагло усаживаясь на кровать.

Паше пришлось убрать ноги, чтобы эта пьяная свинья на них не села.

– Все, что мое – мое, а все, что твое, то наше, – хмыкнул Алик.

– Давай завтра об этом поговорим!

– А я не хочу завтра, я хочу сейчас, – Алик лег поперек кровати, закинув руки за голову, и закрыл глаза.