Мой неверный однолюб

Он переодел племянницу, вернул в манеж и вышел из дома, увлекая за собой Пашу.

– Хочешь побеждать в драке, запомни самое главное правило уличного боя, – на ходу сказал он. – Никаких правил!

Паша кивнул, цокнув языком. Уж как-нибудь без сопливых разберется.

– Ты меня понял? – останавливаясь, спросил Алик.

– Понял.

Алик повернулся, посмотрел на Пашу так, как будто хотел прочитать его мысли. Но вместо этого ударил – в живот, быстро, мощно. От боли Пашу скрутило в бараний рог и швырнуло на землю. Но взвыл он не столько от боли, сколько с досады. Он ведь качал пресс, чтобы выдерживать такие вот удары, но Алик просто монстр какой-то.

– Не понял ты ничего, – ухмыльнулся Алик.

– Понял, – кивнул Паша.

В следующий раз он не позволит застать себя врасплох. И удар он отразит, и сдачи даст. Еще не вечер, как говорится.

– Теперь моя очередь. – Алик вдруг стал расстегивать ширинку.

– Ну ты и урод! – заорал Паша.

Он ударил Алика ногой под коленку. И едва не сбил с ног.

– Я не понял!

Этот вопль прозвучал как трубный вой, за которым должна была последовать атака. Паша приготовился защищаться и даже смог отбить первый удар, но вторым Алик пригвоздил его в земле.

В себя Паша приходил в одиночестве. Он лежал на земле, и его брюки почему-то были мокрыми. Алик снова унизил его! Эта тварь должна была сдохнуть! Паша просто обязан отомстить ему. Или он не мужик.

Алика не было. Василиса преспокойно играла в манеже. Даже не почувствовала, что папку обидели, не расплакалась. Может, это у нее семейное, в Сорокиных. В этих нелюдей, которым не было никакого дела до Пашиных переживаний.

Ирка вернулась поздно, в десятом часу вечера. И немного подшофе.

– Ты где была? – спросил Паша.

– Изменяла тебе. – Она заметно напряглась, чтобы удержать лицо.

– С кем?

– С женщиной… С красивой женщиной…

– Это шутка такая?

– Ты тоже можешь изменить мне. Но только с ней.

– Ты дура?

– Нет, я лесбиянка… Хочешь переспать с Катькой?

– Что ты несешь?

– Я спала с ней.

Ирка выглядела так убедительно, что Пашу взяла оторопь. И фантазии разыгрались. Слышал он, что в Москве случается с девушками, которые не смогли поступить в институт. Домой возвращаться стыдно, а работать, кроме как на панели, негде. Может, и Катя стала проституткой. А заодно и лесбиянкой. Может, она Ирку совратила, чтобы забраться к ней в супружескую постель. Может, они теперь будут спать втроем?

– Я знаю, о чем ты думаешь! – засмеялась Ирка. И сунула ему под нос фигу. – Вот тебе, а не Катька!

– Где ты была? – Пашу бросило в жар от стыда и злости.

– У родителей.

– А почему пьяная?

– Если я ни в чем не виноватая, зачем ты заставляешь меня оправдываться? Мне нужно принять душ!

Ирка отправилась в ванную, а Паша, недолго думая, заглянул к ней в сумку. И не нашел ничего подозрительного. Кроме вскрытой упаковки из-под презерватива.

Действительно, зачем ей оправдываться, если она ни в чем не виновата? Супружеская измена – это такой пустяк, что и говорить нечего. Только вот Паша так не считал.

Достала его эта чертова семейка! Достал этот котел со смолой, в котором его варили медленно и с садистским наслаждением. Паша просто обязан был вырваться из этого ада.

* * *

Серебристая иномарка остановилась, скрипнув тормозами. Катя тоже скрипнула, но – тихонько, зубами. Она уже забыла, когда носила короткую юбку, туфли на каблуках. До этого она носила мешковатые джинсы, не пользовалась косметикой, лишь бы только мужики к ней не цеплялись. И такие вот лихачи на иномарках должны были обходить ее стороной. Вадима ей хватило с избытком, больше на приключения не тянуло. И на любовь с мальчиками-студентами ее не тянуло. И лапшу на уши она себе вешать не позволяла. Учиться, учиться и еще раз учиться… Ленин уже неактуален, но так ведь эта истина родилась задолго до него.

Открылась дверь, из машины вышел черноволосый паренек в солнцезащитных очках. Роста выше среднего, спортивного телосложения. Белая рубашка с коротким рукавом, отглаженные брюки… Катя удивленно повела бровью. Определенно, где-то она его уже видела.

– Привет! – Он снял солнцезащитные очки.

– Аркаша! – Катя не могла поверить своим глазам.

За три года Аркаша изменился до неузнаваемости. И в рост вымахал, и в плечах раздался. И его природная стеснительность куда-то подевалась.

– А я смотрю, ты или не ты? – белозубо улыбнулся он.

Аркаша явно пытался произвести на нее впечатление своей лихостью и крутостью.

– И долго смотрел? – с ироничной усмешкой спросила она.

– Не понял. – Аркаша заметно смутился, но улыбка не потускнела.

– Ты должен был сразу меня узнать. В один момент.

– Так я узнал.

– В один момент?

– В один момент.

– Длиною в три года.

– Ну, я искал тебя…

Аркаша сдулся, в голосе появились оправдательные нотки.

– Похвально.

Катя настрого наказала родителям никому не говорить, в какой институт она поступила. Но Алик за три года так и не дал о себе знать. И к родителям не подъезжал, не вызнавал.

– Тут люди… – Аркаша оглянулся по сторонам. – Может, в машине поговорим?

– В машине?

– Помнишь, как тебя похитить хотели?

– Я все помню. – Катя кивнула, давая понять, что готова сесть к нему в иномарку.