Мой неверный однолюб

– Значит, не откосил.

– Сорокиной на проводах не было. Может, удрал от нее?..

Катя пожала плечами. Удрал Паша от жены или нет, для нее он в любом случае – отрезанный ломоть.

Глава 13

Улицы вымерли – ни единой гражданской души. Никто не высовывается из окон многоэтажных домов, но все равно ощущение такое, что из них кто-то смотрит – внимательно, через прицел.

На улице только военные. Длинная колонна танков и бронемашин медленно ползла, втягиваясь в глубину холодного города. Грозный оправдывал свое название. Город действительно казался грозным. Колонна медленно сжимала пружину, которая в любой момент могла разжаться.

На броне холодно, а в десантном отсеке тепло, но никто не хотел туда спускаться. Один меткий выстрел из-за угла, и БМП превратится в печь крематория. И на мину если наедешь – все, труба.

Паша это понимал. И не роптал. На голове каска, сердце под бронежилетом, в руках автомат с двумя спусковыми крючками – и очередью можно дать, и гранату из подствольника выпустить. Стрелять его за полгода научили, если вдруг что, не промажет.

Все-таки довел его Алик до белого каления. Но Паша от него не сбегал. Он ушел в армию искать самого себя. Ну, и от семейки Сорокиных подальше.

Он хотел попасть в десант, ему пообещали, но не сложилось. Судьба определила его в мотострелковую часть, впрочем, к тому времени ему было уже все равно, где служить.

Тяжело было, одна «дедовщина» чего стоила. Паша не стал идти против течения, втянулся в струю, со временем привык. Отмахал первые полгода, настроился на вторые. Год службы – еще не «старик», но уже не «молодой».

Все шло своим чередом, пока часть не подняли по тревоге. Вот когда началась настоящая служба. А сейчас мог начаться самый настоящий бой. В Грозном полно боевиков, и они где-то рядом. В любой момент из окон может полыхнуть…

Солдат должен знать свой маневр, но Паша имел весьма смутное представление о боевой задаче. Главное – взять под контроль город, но как это будет сделано, что должен делать их полк – темный лес.

Конкретную задачу он получил лишь после того, как машины остановились у железной дороги. Справа склады, слева – рельсы. Противника не видно, боестолкновения нет, задача – занять оборону. Направление возможного удара неизвестно, значит, оборона должна быть круговой.

– Маслов, ко мне!

Командир взвода лейтенант Акопов был возбужден. Его черные усики казались больше обычного, возможно потому, что вздыбились от волнения.

– Со мной пойдешь!

Взвод получил задачу взять под контроль проход между складами. Проход узкий – машина не пройдет. Но с этого направления могла действовать пехота, а у боевиков гранатометы, если дать им свободу действий, они запросто сожгут БМП, а их во взводе всего две. Третья машина сломалась в дороге, в самом начале пути.

Акопов собрал группу и сам лично повел ее в разведку. Нужно было осмотреть подходы к складам в зоне ответственности и не только. Боевиков нигде не было, скоплений не наблюдалось. Но к вечеру ситуация стала меняться.

Боевики ударили в районе семи вечера, со стороны «железки». К этому времени уже стемнело, трудно было понять, кто и откуда стреляет. Ориентироваться можно было только по встречным трассерам, которые летели отовсюду. И от которых не было спасения. Спрятать голову в песок Паша не мог, он просто обязан был отстреливаться. А страшно стало так, что все вокруг сжалось до размеров копеечки. Паша стрелял наугад, не имея представления о противнике. Что делает враг, наступает или ведет пристрелочный огонь? Сколько боевиков, какие они, эти чеченцы? Взрослые бородатые мужики с автоматами – это очень и очень опасно.

Заухали пушки бронемашин, в ответ прилетел выстрел из гранатомета, к счастью мимо. Паша стрелял, не забывая менять позицию. Но это не особо помогало. Одна пуля вскользь чиркнула по каске, другая ударила в бронежилет. Титановая пластина выдержала удар, но ощущение не из приятных. А чувство страха только усилилось.

Бой стих, на уши надавила звенящая тишина. Чувство страха, казалось бы, должно было отступить, но вместо этого Пашу охватил самый настоящий ужас. Он вспомнил о проходе между складами, за которым он должен был наблюдать. Оттуда вроде бы не стреляли, значит, там свободно. Почему бы не взять ноги в руки и не дать деру? Раствориться в темноте будет нетрудно. Потихоньку, потихоньку выбраться из города, а там он обязательно что-нибудь придумает. Можно самострел себе устроить… И еще он имел право сбежать домой. В конце концов, у него освобождение от армии. Он вообще не должен быть здесь! Сдуру поперся на призывной пункт, отказался от белого билета… Да, он совершил глупость, но ошибки для того и существуют, чтобы их исправлять.

– Маслов! – Панический звон колоколов разрезал острый голос Акопова. – Ты меня слышишь?

Взводный с силой тряхнул его за плечо. Паша закивал. Да, он слышит и видит.

– За проходом следи! В оба!