Мой неверный однолюб

Он стоял у зеркала над камином и растягивал губы в улыбке. И кто скажет, что он побывал в чеченском плену?

– Пойдешь по бабам, я верну все назад, – громко сказала Ирка.

Паша приложил палец к губам и взглядом показал наверх. Василиса успела заснуть, пока мать истязала себя в тренажерном зале.

– Ты меня понял?

Дом у них действительно большой, с отличным ремонтом и роскошной обстановкой. Видеодвойка чуть ли не в каждой комнате, был еще домашний кабинет с компьютером. Первое время Паша наслаждался комфортом, балдел, можно сказать. Но уже стало скучно, и его действительно тянуло по бабам. Но Ирка крепко вцепилась в его слово. И устроила в доме тренажерный зал. Диета, спорт… Она уже сбросила десять килограммов, говорит, что это только начало. И ведь сдержит свое слово. Как он тогда сможет подать на развод? Да и каково ему без дочери? Ирка уже успела предупредить, что в разводе Василису он не увидит.

– Я в душ… А потом в салон… Тебе какого вина, красного или белого?

– Сладкого.

– Ну, тебе можно, – вздохнула Ирка.

– Тебе тоже, – нахмурился он.

Она купит вина, ему полусладкого, себе – сухого. И пить будет почти без закуски. А потому быстро напьется. Вот тогда-то ее на сладенькое и потянет. Мало того, Паше придется взять инициативу в свои руки. Если не хочешь стать жертвой изнасилования, начни первым. А жертвой в этом доме он быть не хотел.

Ирка ушла в душ, а Паша собрался в тренажерный зал. Там его любимая груша, надо бы сбросить пар.

Он надевал перчатки, когда появился Алик. Паша скривился как от желудочных колик.

Алик сменил имидж. Золотая цепь осталась, но носил он ее теперь под белой рубашкой с галстуком. Он приватизировал комбинат, более того, занял кресло генерального директора. Но бандиты остались. И не только у него в голове. Его банда по-прежнему держит город под своей пятой, только главарь там новый. Но Алик все равно главней. Под ним в этом городе все. В том числе и человеческие судьбы. На Пашу он иначе как на свою собственность не смотрел. Только вот эту собственность он беречь явно не желал. И не стеснялся сожалеть о том, что вынужден был помочь сестре. А надо было, говорил он, оставить Пашу на съедение волкам. Ирка тогда наорала на брата, назвала его бездушным козлом. Алик даже не обиделся. Потому что идиот.

И сейчас у него за пазухой какая-то гадость. Достаточно было посмотреть ему в глаза, чтобы понять это.

– Ты что, на грушу решил наехать? – глумливо спросил Алик.

– Ирка в душе, – Паша взглядом показал на второй этаж.

– Все правильно, груша сдачи не даст. И зубы не выбьет.

– Зубы надо беречь, – кивнул Паша.

– Особенно если они на чужие бабки вставлены.

– Зачем ты это сказал? – Паша снял одну перчатку, занялся другой.

– Ух ты! За базар хочешь спросить? Нормально! – Алик снял пиджак. – Чужие зубы надо возвращать.

– Мои зубы остались в Чечне.

– Ну да, ты же герой. Только тебя никто туда не посылал.

– Я сбежал. От тебя.

– Можешь вернуться.

– Может, и вернусь, – кивнул Паша. – Я смерти не боюсь.

– Ух ты!

– И воевать умею.

– Тогда вперед! Только зубы оставь!

– Забирай.

Алик глумливо усмехнулся и резко замахнулся, собираясь ударить. Но Паша был к этому готов. И ударил на опережение. Без всякого страха и упрека.

Кулак угодил в подбородок, пробил сопротивление и двинулся дальше. Паша видел, как у Алика крутнулась голова. И как он рухнул на пол, ударившись головой о перекладины гимнастической лестницы.

Паша склонился над ним, влепил ему пощечину, Алик никак не отреагировал. Но пульс у него был. Паша метнулся на кухню, принес нашатырь. Он тоже был в шоке, поэтому и самому захотелось нюхнуть.

Алик дернул головой, распахнул глаза и вытаращился на него.

– И что это было?

– И еще будет, – кивнул Паша.

Чечня не научила его рукопашному бою. Не было у них в части такой дисциплины, не нарабатывали они удары. Но Чечня научила его драться и убивать. Дважды Паша сходился в рукопашном поединке, и проиграй он хотя бы раз, его бы здесь сейчас не было.

Алик поднялся, подергал себя за подбородок, скривился.

– Ты мне челюсть сломал.

– Ничего, крепче будет.

– Не понял.

– У меня крепче стала. После перелома. «Чехи» били, не разбили.

Паша внимательно наблюдал за Аликом, который мог ударить в любой момент.

– Ну да, «чехи», – кивнул Алик, с интересом глядя на него.

– Если бы у тебя перелом был, ты бы говорить не мог.

– Да, но я могу.

Алик подергал себя за подбородок, будто вправляя вывихнутую челюсть.

– И я могу.

– Ну да, – согласился Алик, понимая, что Паша имеет в виду.

В зал вошла Ирка с полотенцем на голове.

– Что тут в вас?

– Да так, глянуть хотел, как вы тут.

Алик покосился на Пашу, но ударить его не решился. Момент упущен, да и сестра могла устроить скандал.

– Хорошо у нас тут все.

– А я смотрю, ты худеешь, – Алик окинул ее взглядом с ног до головы.

– А чего нам, молодым и красивым?

– Костян тут спрашивал, что-то, говорит, не видно тебя.

Паша нахмурился, внутренне сжался как пружина. Понял, к чему Алик завел речь о своем дружке. Подлая у него душонка, хоть камень в огород, но кинет. Алик заметил напряжение в нем, насторожился. Как бы снова не схлопотать справа.