Мой нежный хищник

А Катя в это время вовсю наслаждалась поездкой по ровной мощенной дороге и чем дальше оставался Блодсбург и его развлекательные мероприятия, тем веселее становилось на душе у девушки. Не прошло и получаса, как на взмыленной лошади маленькую кавалькаду догнал Ансельм. Выяснилось, что он торопится в поместье к Рыцарю Дагмару, дабы рассказать тому последние новости и посетовать на собственные неудачи.

Путь в Черные камни лежал как раз через Волчьи земли и Катя от души была рада приятному спутнику. Девушка как могла утешала юного Рыцаря, предсказывая Ансельму множество выигранных турниров впереди. Путешествие до родного поместья обещало быть весьма приятным.

Торм и Кротх помалкивали, следя по сторонам, а Катюша вовсю болтала со своим разговорчивым «паладином», который, правда, не смог подарить ей победу на поединке. Девушку это совершенно не заботило и она открыто заявила об этом Ансельму, а заодно спела новую песенку на стихи Р. Бернса:

Кто честной бедности своей
Стыдится и все прочее,
Тот самый жалкий из людей,
Трусливый раб и прочее.
При всем при том,
При всем при том,
Пускай бедны мы с вами,
Богатство — штамп на золотом,
А золотой — Мы сами!
Король лакея своего
Назначит генералом,
Но он не может никого
Назначить честным малым.
При всем при том, при всем при том,
Награды, лесть

и прочееНе заменяют Ум и Честь
И все такое прочее!

— Ах, Леди Катарина, как же мне повезло, что вы согласились стать моей Дамой! Я непременно сложу в вашу честь прекрасную балладу, где воспою вам тонкий ум, вашу несравненную красоту и ваш дивный голос!

Катя едва рот открыла, чтобы рассыпаться в благодарностях, как ее остановил Торм, у старого вояки в отличие от Кати настроение вдали от Блодсбурга стало быстро ухудшаться. «Не о вдовушке ли симпатичной он уже тоскует…»

— Только Веймару совершенно не нужно знать, что у вас появился такой пылкий поклонник. Прошу вас, Леди… юноша только начинает жить, зачем лишать его возможности найти себе другую Даму.

— Зачем же другую? — немного обиделась Катя. — Ведь, это только красивая традиция — песенки, посвящение побед, рыцарские жесты.

— Барон не поймет! И кое — кто может уже не дожить до следующего турнира! А парнишка славный, мне было бы его искренне жаль.

Катя нахмурилась и примолкла. Ансельм пытался ее снова развеселить и вскоре ему это вполне удалось. И вот тогда-то Катя попросилась у Торма самой сесть на коня из повозки, самой поехать верхом. Однорукому эта идея явно не пришлась по вкусу, но разве с увлеченной девицей поспоришь? Да еще с будущей Хозяйкой…

Катя еще на постоялом дворе переоделась в свои удобные джинсы и вполне была готова сейчас к верховой езде. Вот только резвый конь был не особенно рад чувствовать над собой столь неуверенного седока. Едва девушка закрепилась в седле, как молодой Рок тут же понесся и Кате оставалось лишь вцепиться в поводья, прижавшись к телу горячей «лошадки».

Торм был рядом, он непременно остановил бы вскоре норовистого скакуна, но на беду Кати из придорожных кустов наперерез всадникам выскочил какой-то рыжий шустрый зверек и, метнувшись перед самыми копытами лошади, помчался через поле за дорогой. Катин конь встал на дыбы, а девушка полетела наземь.

Через пару минут Катюша уже сидела на плаще, что вытащил из повозки Торм и прижимала к щеке смоченную в воде тряпицу. Где-то неподалеку затрубили охотничьи рожки и послышался остервенелый лай собак. А вскоре на дорогу выбежали первые псы. Торм подхватил Катю и спрятал под полог, сами же мужчины немедленно обнажили мечи и закрыли своими телами испуганную девушку. Приближались незнакомые всадники, их было много…

И впереди мчался сам Альберт фон Холле — сын любимой сестры Короля Гальбо. Теперь он с улыбкой гарцевал перед Катиной повозкой, бесцеремонно разглядывая девушку.

— Какая удача! Мы гнали лисицу, а она обратилась в златокудрую красавицу! Вот, если бы каждая моя погоня приводила к столь прелестной добыче!

Катя едва сдерживала слезы от обиды и боли, в голове у нее словно колокол гудел, на лице и руках ныли ссадины.

— У тебя от одного моего вида язык отсох? Эй, девица! Скажи хоть слово…

— Зато у вас язык, кажется, вообще никогда не отдыхает! — грубо кинула ему Катя. — Усмирите, наконец, своих собак, из-за вашей своры я упала с лошади, а это больно, если можете себе представить.

— Как вы смеете так разговаривать с Благородной Дамой?! Немедленно принесите свои извинения или я вызову вас на поединок! — Ансельм с самым воинственным видом взмахнул мечом перед Холле, но кажется, только развеселил последнего.

— А это еще что за сосунок? Из пеленок выпал, не иначе…

За спиной Альберта раздался пренебрежительный смех, а у Ансельма покраснели уши.

— Да, вы… вы…