Мой нежный хищник

Обо всем этом, конечно, Леди Катрин не следовало знать… Девушка во все глаза сейчас наблюдала за происходящим на арене. А, может, искала синюю накидку Ансельма, юный рыцарь уже давно покинул своих новых друзей и присоединился к небольшой кучке будущих «поединщиков».

А вот и глашатай — на арену перед могучим Райнбоком вышел долговязый мужчина средних лет и зычным голосом поблагодарил «великодушного устроителя торжества и щедрого покровителя Блодсбурга — Всемилостивейшего Хозяина Райнартхолл — барона Райнбока!».

Тот же, кому адресовалась эта льстивая, витиеватая речь, лишь раздраженно махнул рукой, веля поскорее переходить к самой интересной части мероприятия. Новые зовы труб и первая пара рыцарей, уже полностью закованных в доспехи, склонила копья перед Алым пологом. После чего один из мужчин скинул с головы блестящий серебряный шлем и провозгласил:

— Я — Рыцарь Солат фон Лавенберг, посвящаю свою будущую победу Гризольде Великолепной из Кариндхолл! И да поможет мне Дух моего предка, чей образ я ношу у самого сердца с рождения.

Торм поспешил шепотом пояснить Кате некоторые детали:

— У него на гербе — крылатый лев, под лапой которого прячется маленькая мышка. Это древний символ Лавенбергов — по легенде, однажды их предка — Солнцегривого льва во время полуденного отдыха разбудил мышонок. Однако Свирепый Зверь сжалился над крохой и отпустил его с миром, хотя мог бы запросто раздавить в гневе. Зато потом шустрый мышонок спас Льву жизнь, он перегрыз веревку, что удерживала затвор клетки, куда вскоре заманили Хищника его враги.

— Замечательная история! — восхитилась Катя, с любопытством рассматривая миловидное и одновременно мужественное лицо Рыцаря Солнечного Льва.

— И очень даже поучительная… Никогда не надо обижать слабых, они тоже могут принести посильную помощь… если уж кого-то чересчур заботит личная выгода… если кто-то не умеет быть милосердным просто так…

Катя немного рассеянно слушала представление второго рыцаря, кажется его имя было Харост, и он казался гораздо старше и неказистей статного «Солнцегривого», которому уже вовсю симпатизировала девушка.

Но вот все происходящее потом произвело на чувствительную Катину душу весьма неприятное впечатление. Рыцари налетели друг на друга как два разъяренных петуха и вот уже «Лев» почему-то оказался на земле. А этот грозный «Хворост», как немедленно обозвала его девушка, тут же развернул коня, подскочил к Солату и как-то уж чересчур умело пристукнул его сверху по затылку рукояткой короткого кинжала. «Лев» уже не поднялся и его вскоре за ноги оттащили с поля боя верные оруженосцы.

Катя разочарованно вздохнула и вдруг поняла, что ее интерес к турниру начинает резко ослабевать… А когда на третьем поединке с коня полетел Ансельм, девушка со скучающим видом попросилась у Торма домой. Почему-то все, что сейчас творилось на арене, стало мучительно напоминать Катюше трансляцию футбольного матча с участием российской сборной, а наблюдать за поражением родной команды не мог спокойно даже выдержанный Катин отец…

Торм понимающе усмехнулся девушке и скомандовал Кротху потихоньку пробираться к выходу. Именно на такое развитие событий и рассчитывал старый вояка, заранее занимая самые удобные места для поспешного бегства. Время едва перевалило за полдень, когда компания из Ульфенхолл уже покинула шумный город, чтобы поскорее добраться до родного поместья, куда уже, оказывается, успел вернуться сам Хозяин.

Глава 9. «Мой молчаливый друг…»

Был я весь — как запущенный сад,

Разонравилось пить и плясать
И терять свою жизнь без оглядки.
Мне бы только смотреть на тебя,
Видеть глаз злато-карий омут,
И чтоб, прошлое не любя,
Ты уйти не смогла к другому.
Поступь нежная, легкий стан,
Если б знала ты сердцем упорным,
Как умеет любить хулиган,
Как умеет он быть покорным…

Сергей Есенин

Едва ушей Веймара коснулось известие о том, что Катарина отправилась в Блодсбург, барон пришел в неописуемый гнев. Нарида пятилась задом, прижимая к груди кувшинчик с водой, который она припасла, чтобы напоить «мальчика», уставшего с дороги — немного охладить его пыл… Веймар рвал и метал, понося старую прислугу последними словами. А, потом, вдруг осознав, что никакой бранью не приблизит к себе желанную девушку, мужчина потребовал свежего коня и стремительно помчался в сторону города.

Чуть поотстав от Господина, «летели» его верные воины, правда, приказа сопровождать себя барон им не отдавал, но быстренько посовещавшись, мужчины решили, что не годится оставлять Хозяина Ульфенхолл одного в таких расстроенных чувствах. Правда, из некоторых соображений «свита» все-таки нарочито отставала…