Мой номер — первый

Он сообщил, что я разговаривал во сне и пару раз даже кричал. Сделал мне массаж, но рано утром я вынужден был отправиться в стршешовицкую больницу, к специалисту по невралгическим заболеваниям. Беглый осмотр оказался достаточным, чтобы точно зафиксировать смещение хрящика в шейных позвонках. Сделали болеутоляющий укол, после которого стало полегче. Врачи предполагали, что я полежу в больнице, пока не будет поставлен более точный диагноз и назначено лечение. По стечению обстоятельств, там же лежал мой коллега — вратарь «Дуклы» Ярослав Нетоличка. У него — температура (почти 39). Наш третий вратарь — недавно зачисленный в команду Мачек — приступил к несению воинской службы, но в данный момент в команде его не было. Между тем во второй половине дня предстоял матч со «Спартой» на «Летне». Меня никто не принуждал, никто не уговаривал. Это было мое место в «Дукле», а в тот момент мне казалось, что дела у меня не так уж плохи. Да и никто, вероятно, не думал иначе. Решил для себя: выступлю.

...Эта встреча не изгладится из памяти никогда. Мы вели — 1:0, но уступили — 1:2. Когда игра откатывалась от моих ворот и я мог немного расслабиться, испытывал такую боль, что перед глазами возникали круги, а рев трибун стоял в ушах, словно пропущенный через усилитель. Я был вынужден протирать глаза, усилием воли приглушать гул в ушах, чтобы не упускать из виду мяч и внимательно следить за игрой.

С того дня почти два месяца мучила бессонница. Боль «гнездилась» в области шеи и нарастала, как только я ложился или просто сидел. Легче всего переносилась, когда ходил. Стоило остановиться, и делалось хуже. Поэтому я ходил. Ночью по квартире (а в больнице — по коридору) туда и обратно. Придумывал маршруты: комната — кухня — прихожая (а в клинике— по подземным переходам, ведущим из одного корпуса в другой). Днем проходил курс водных процедур и электротерапии. Меня заставляли вытягиваться и провисать. Делали массаж, витаминные уколы и все прочее, связанное с лечением смещенного межпозвоночного диска.

В больнице я встретил людей, которые мучились таким же недугом недобрый десяток лет. Пример неутешительный, но я не раскисал. Видел, что у меня случай полегче, и верил: обязательно поправлюсь. Но мне позарез не хватало движения. Покой просто убивал. Тело, привыкшее к ежедневным и большим двигательным нагрузкам, противилось резкой перемене режима. Поэтому и днем я как можно больше и как можно быстрее ходил. Иногда делал легкие или более продолжительные пробежки. Одновременно штудировал отпечатанные на ротапринте лекции для первого курса факультета физкультуры и спорта Карлового университета, где в ту осень начал заниматься на заочном отделении. Ходил и на обычные лекции и консультации, «без отрыва от лечения» сдавал зачеты и экзамены. Учеба давала внутренний покой, уверенность в собственных силах. Шейные позвонки болели все меньше, а вместе с болью уходили и тревожные мысли. Уже осенью я вновь вкусил сладость ничем не нарушаемого сна.

«Дукла» делала успехи в первенстве лиги. Главное, ладилась игра у моего коллеги — вратаря Ярды Нетолички. Оправдывал он надежды на то, что после моего ухода сможет прочно занять в клубе место голкипера № 1. Теперь никто (в том числе и я) не допускал и мысли о завершении моих выступлений. Я же смирился с тем, что вследствие травмы пропущу осенний сезон 1976 года. Решил начать тренироваться с весны. В конце года поехал в Теплицы. Это курортное место хорошо известно мне по частым посещениям в ходе розыгрыша первенства лиги. Усердно ходил на все процедуры, бегал. После обеда тренировался вместе с теплицкими футболистами.

В январе 1977 года уже чувствовал себя в такой степени здоровым, что захотелось отыграть по крайней мере тайм в традиционном зимнем турнире в «Татре» (Смихов). Но простоял считанные минуты. Теперь знакомый симптом дал себя знать уже не после кувырка. Я резко нагнулся, подбирая откинутый защитником мяч, к которому устремился и форвард,— и... вновь почувствовал легкий «укус» или, скорее, укол.

Снова завертелась знакомая «карусель»: боли, бессонница, зубрежка на ходу, восстановление трудоспособности и выздоровление. В конце марта-77 я уже снова тренировался, готовясь к товарищеской встрече. Чувствовал себя отдохнувшим, в хорошей форме.

Но я не сыграл даже в товарищеском матче. Накануне на тренировке произошла новая осечка. На этот раз не за шеей, а совсем на другом конце позвоночника — внизу, в бедренной части. Болело значительно меньше, зато были другие последствия: я не мог нормально передвигаться и ногу приходилось волочить. Вначале у меня абсолютно не проявлялся известный рефлекс, который проверяют постукиванием молоточка о колено. Доковылять кое-как до лестницы еще удавалось, но спуститься по ступенькам было уже выше моих сил.