Мой Орк. Другая история

А хилая самка сейчас прогуливалась по саду. Ночью ей предстоит лечь в постель Кархема, предстоит спать с ним рядом до самого утра, быть ласковой, покорной. Ответит ли он тем же после всего, что между ними случилось?

Но не только Эйва плутала средь печальных мыслей, Ирхат тоже погрузилась в размышления. Брат с каждым днем все свирепее и причина вот она — бредет впереди. Увы, самые большие беды зачастую и случаются из-за самок, поскольку мужчины теряют самообладание, оказавшись во власти чувств. Смотреть на его ярость и знать, чем та вызвана — это больно. Пусть Тарос ничего не говорит, но тут и слова не нужны, все на лице написано. Возможно, он был прав, надо бы их свести, вдруг после встречи наваждение спадет, вдруг разум просветлеет. В конце концов, ничего особенного в этой буште нет. И скорее всего Тарос просто не может смириться с тем, что не успел первым. Ему всегда было важно успеть, опередить. Таков его характер. Детенышами они с Кархемом вечно делили первенство, дрались за все подряд, бывало, настолько крепко сцеплялись, что их разнимали толпой.

К обеду орчанка решилась. Брата отыскала в трапезной, он сидел за столом, ни на кого не смотрел, никого к себе не подпускал.

— Опять не жрёшь? — глянула на нетронутую похлебку.

— Чего тебе, Ирхат?

— Я передумала, — и опустилась на скамью. — Завтра до полудня. Она всегда гуляет в это время. Приходи к заброшенному колодцу. Знаешь, где он?

— Знаю, — посмотрел на сестру с удивлением и одновременно благодарностью, — буду ждать там.

— Только прошу, держи себя в руках, Тарос. Кархем за девку готов шею свернуть любому.

На что получила скупой кивок. Однако в душе Тарос воспрял, скоро он увидит ее снова, ощутит ее запах. А Кархем скоро женится, старейшины уже договорились о смотринах — они состоятся через три дня, невест придет много, будет из кого выбрать. И если Кархем желает стать единственным лидером, он просто обязан вступить в союз. А лидерство — это то, к чему он стремится больше всего.

Глава 24

Кархем в это время в сопровождении стражи объезжал центральный рынок, наблюдал за торговлей. Орки бродили между рядами, спорили, торговались, лавки были в кои-то веки заполнены тканями, утварью, едой, даже специи появились, все ж с портовым городом пришлось договориться. Но то, что вожаку не нравилось, притом давно, так это соседство обычных ремесленников с торговцами пленными.

— Гарай, — подозвал к себе надзорного, — к завтрашнему утру здесь должны остаться только торговцы провизией, одеждой и утварью.

— Габан. А пленных куда, бэр Кархем?

— На окраину города. Возведите лагерь, расселите всех и с этого дня я запрещаю разделять семейных, особенно с детенышами.

— Будет сделано, — ударил себя кулаком в грудь.

— Приступай, — вдруг на глаза попался лоток, где орук племени сифрат торговал бусами из ракушек, перьев, самоцветов.

Кархем подъехал к торговцу, слез с лошади.

— Приветствую, — кивнул пожилому и, как выяснилось, полуслепому орку.

— Приветствую, — улыбнулся старик, после нашарил рукой палку и, опираясь на нее, с трудом поднялся, — желаешь бекани (жену) порадовать? У меня богатый выбор.

— Да, желаю, — и принялся разглядывать украшения. Золото с серебром всегда считалось людской прихотью, а вот истинные оруки металлу предпочитали камни, дерево и перья птиц. В них жизни больше, в них сила самой матери-природы.

Вожак внимательно просмотрел весь товар, а выбрал бусы под самую шею — на вощеной нити резные деревянные бусины чередовались с мелкими ракушками и клыками арахуза (горной летучей мыши). Клыки этих тварей считались символами чистоты и мудрости.

— Вот их возьму, — снял с дощечки украшение. — Сколько?

— Сколько не жалко, — ощупал бусы, — они простые, без самоцветов.

— У каждой вещи должна быть своя цена, старик, — и вложил ему в руку золотую монету.

Покупку убрал в нагрудный карман. Интересно, как на этот раз его отблагодарит маленькая гарпия? Вдруг слева раздался голос старейшины сифрата.

— Приветствую вожака, — поравнялся с ним.

— Приветствую, Бефтар.

— Хорошо, что мы встретились. Мне за честь сообщать тебе добрую весть.

— Что за весть?

— Смотрины состоятся через три дня.

— Габан, — ответил жестко. — Только вот есть дела поважнее смотрин, — все ж не сдержался.

— Дела сделаются, когда ты станешь верховным лидером, бэр Кархем. Разве что старейшины кланов по-прежнему обеспокоены твоими последними словами. Мы сторонники уклада, что создавался веками, мы хотим жить так, как жили наши предки, только такой подход сохранит целостность народа. А твои стремления подрывают наш уклад.

— Все, что я делаю — это только на благо народа. И я согласен, сила оруков в единстве, но чтобы мы жили на одной земле в мире, нам надо учиться вести хозяйство, учиться торговать и договариваться.

— Потолкуем еще об этом… — недовольно отмахнулся, — сейчас тебе бы подумать о том, как не потерять наше доверие. Вот самое важное. Ты решил платить воинам жалованье, — последнее слово произнес с особым презрением, — воин должен сам добывать себе еду, а что не может добыть — выменивать. Так принято. Так истинный орук ведет дела.