Мои останкинские сны и субъективные мысли

Большинство сербов-косоваров, с которыми мы разговаривали, были недовольны также позицией Белграда. Иван Милославлиевич, владелец небольшого отеля горнолыжного курорта в общине Брезовица, запертом у красивейшего горного хребта Шар-ПлАнина (албанское название Malet e Sharrit — «пёстрые горы») сербском анклаве в Косово, не мог поверить, что в Сербии про них забыли:

— Белградский гидрометеоцентр перестал указывать наше местечко в общесербской метеосводке. Получается — мы уже не часть Сербии?! Получается — Белград сам нас сдал?! Там [в Сербии, нынешние власти — Э.М.] нами манипулируют! И мы им не нужны!

Косовские сербы радовались демонстрируемой Кремлём поддержке братьев-сербов. Не понимая, что это — медвежья услуга. Окончательно ссориться с Западом из-за сербов Москва не будет. А жёсткая риторика оказалась словоблудием.

Активизация и жёсткая риторика Москвы была выгодна, как ни странно, косовским албанцам, особенно, радикальной, националистической прослойке. В начале 2000-х США и Евросоюз стали играть роль модератора в переговорах между сербами и косовскими албанцами. В дипломатии и политике Белград, всё-таки, более искушён и опытен, чем Приштина. Да, основной западный пряник для Сербии — это скорое членство в ЕС. Об этой мечте постоянно заявляли победившие на последних выборах демократы. Даже в августе 2007 года министр иностранных дел Сербии Вук Еремич, молодой политик, одна из знаковых фигур сербских демократов, поблагодарил Россию за «принципиальное следование международным законам», однако сразу же сделал очень важное показательное уточнение: «Но ни у кого не должно быть абсолютно никаких сомнений в том, что стратегически Сербия нацеливается на членство в ЕС».

Но чтобы задобрить сербов Вашингтон и Брюссель готовы были и на большее — в том числе, пожертвовать и позициями косовских албанцев. Косовары обижались: мол, Запад их обманул. Однако разухабистые заявления и движения Москвы «оживили» как радикальную часть сербов, так и радикальные настроения в сербском обществе. И косовский вопрос превратился в принципиальный бой между Западом и Россией — в «Косовскую битву II». Выиграли косовские албанцы. Радикализация позиции сербов, привела к обратной реакции западных стран. За Белградом «надувала щёки» Москва, а за Приштиной встала вся мощь обеспокоившегося Запада. Давно проверено, что заявления и жесты российских политиков вызывают за рубежом обеспокоенность и опасения, часто излишние, преувеличенные. Ну, сказал какой-то политик глупость, а потом пошёл дальше по своим делам, личным делам. А на Западе забегали, бросились вход в бомбоубежище откапывать, с чердака противогаз доставать.

Кремль извлёк из игры в «Косовскую битву II» выгоду, в первую очередь, идеологическую, для внутреннего пользования. Многие сербы забыли про 99-й, когда Москва, вначале обнадёжила сербов — тоже словоблудие — а потом оставила Белград одного перед всей мощью НАТО.

Познакомились с потрясающим человеком — полицейским из Болгарии Эмилем Лулкиным. Вот кто нам искренне помогал, без всяких указаний от своего руководства. Даже нарушая инструкции. Два дня Эмиль возил нас по сербским анклавам в своей служебной тойоте, хотя посторонних в свою машину сотрудник ооновской миссии не имеет право пускать. Говорил, что хочет нам помочь, обезопасить наши передвижения по Краю.

Однажды на обратном пути в Приштину, увидели развивающийся у дороги украинский жёлто-блакитный, оживились и попросили Эмиля остановиться. Это был базовый лагерь украинского миротворческого контингента в Косово «Бреза» (населенный пункт Брезовица, муниципалитет Штрпце). Вышли из машины, поздоровались с солдатами. Только разговорились, и вдруг — прибежали два украинских офицера. Получился этюд о внутренних разборках восточных славян.

— Ви хто? З Росії? [Вы кто? Из России?] — с тревожно-наступательным выражением лица атаковал нас один из них.

Другой за нами наблюдал, встав в напряжённую позу.

— Мы с НТВ, из Москвы. Видим — флаг Украины, — попытался я их успокоить. — Как у вас тут служба?

— А вам навіщо? Це наша територія! [А вам зачем? Это наша территория!] — первый нервно тронул пустую кобуру.

— Да просто, вы же не чужие нам люди.

— У вас вирішення на зйомки в Косово є? [У вас разрешение на съёмки в Косово есть?]

— Да всё у нас есть, — отозвался раздраженный Вадим. — Просто интересно, как тут братьям-украинцам живётся.

Тот другой офицер, продолжая хранить молчание, взглянул в нашу аккредитацию, а потом стал демонстративно записывать данные Эмиля и номер его машины.

— А є вирішення — їх перевозити? [А есть разрешение — их перевозить?] — спросил теперь уже нашего болгарина разговорчивый первый офицер и сразу пообещал. — Ми повідомимо про тебе! [Мы сообщим о тебе!]

Как потом рассказал Эмиль, слово своё они сдержали.

— You must leave this area![129] — вдруг сообразил молчаливый второй украинец.

Это он именно нам — журналистам из России — сказал.