Мои останкинские сны и субъективные мысли

Все строят предположения. Догадки. А чего гадать! Какая ещё нормальная человеческая этика! А к чему заранее извещать. Вы – «запахи». Паства, стадо. Сказали жевать – значит, жевать.

Неуважение суда к суду .

Статья 297 УКа эРэФ. «…наказывается штрафом в размере до восьмидесяти тысяч рублей…», «…либо арестом на срок от четырех до шести месяцев». Пункты 1 и 2.

Уже этот оскорбительный жест был поводом для бойкота процесса.

А «запахи» продолжают надеяться. Клянчить.

Оглашение приговора растянулось на две недели – до 31 мая.

Сам текст судебного решения очень знакомый. В зале его уже однажды слышали. Повторяются. Даже в формулировках. В некоторых местах – слово в слово. Переписали. У прокурора Шохина Дмитрия Эдуардовича.

Шохин-Колесникова. Видимо, судьям понравился текст обвинительного заключения. Или не посмели отомстить государственному прокурору. Да за одного Дмитрия Эдуардовича этим трём дамам надо было взбунтоваться против Системы. За такое оскорбление. За такое неуважение к суду. А они выбрали схему «Шохин-Колесникова».

Игры в демократию – даже в показную – закончились. Во время оглашения судебного решения большая часть Каланчёвки и прилегающих улиц перекрыта. Рассматриваемые дела в Мещанском суде сведены к минимуму.

Однако даже те, кто имеет отношение к главному процессу в стране – адвокаты, родственники подсудимых, правозащитники, журналисты – не сразу могут попасть в суд: каждый проходит четыре кордона оцепления. Даже они – имеющие непосредственное отношение к суду. Вынуждены выпрашивать свои роли. Блокада. Четыре рубежа. Зачем? С рамками металлодетектора на каждом. Один раз проверили – не хватит? Зачем каждый раз показывать документы, искать своё имя в кем-то утверждённых списках, выворачивать карманы. Братья по разуму с «Иваном Ивановичем».

Однако, все сразу же приняли этот порядок без активных протестных действий. Возмущались многие. На словах. Друг перед другом. Тесным, интимным междусобойчиком. Понимали друг друга. Быстро-быстро друг дружке кивая головками.

Однако, покорно и прилежно занимали очередь перед рамками металодетектора. Дескать, «кто тут крайний», «извините, я ещё до Вас занимал». Терпеливо семенили стройными рядками. Предупредительно заранее выворачивали карманы и опорожняли портфели и сумки… А потом расталкивая друг друга локтями пробивались в число избранных – тех, кого пустят в зал. Лишь бы попасть в главный список. Ссорились, ругались, скандалили, мстили друг другу, тянули за одежду, щипали, били – исподтишка, в открытую. Это была «картинка»! Особенно, когда пробивались к человеку с этим главным списком – как на базаре, как в джунглях: кто сильнее, выигрывал. Особенно доставалось от некоторых представителей сильного пола слабому полу. Приняли этот порядок…

Нет, конечно, об этом было в эфире НТВ – и про оцепление, и про затянутое чтение приговора, и про нагрянувшие в эту часть Москвы дорожные работы. Тогда ещё лёгкая критика допускалась. Но именно – лёгкая. Пародия. Light opposition.

25 мая. У здания суда вижу бывшую судью Мосгорсуда Ольгу Кудешкину.

Это женщина-воин.

Отторгнутая Системой.

Запомните её имя! Именно она тот самый человек, который «дискредитировала авторитет правосудия»; «нанесла значительный ущерб престижу профессии судьи»; способствовала «подрыву общественного доверия к судебной системе в России как к независимому и беспристрастному институту; таким образом, теперь многие граждане ошибочно склонны думать, что все судьи в нашей стране беспринципны, необъективны и коррумпированы, что, осуществляя свои полномочия, они преследуют только корыстные интересы или движимы другими собственническими побуждениями» . Да и вообще она «обесчестила судей и судебную систему России».

Нет, это не шутка. Это формулировки из решения Квалификационной коллегии судей Москвы (ККС) от 19 мая 2004 года, которая досрочно лишила Кудешкину судейских полномочий и 1-го квалификационного класса судьи.