Мои останкинские сны и субъективные мысли

А ведь культура-цивилизация есть устоявшаяся система ценностей того или иного сообщества людей, объединенных на этнической (или религиозной, или региональной и т.д.) основе, способ ориентации этих людей в своей и в окружающей действительности, их взаимоотношения с ней. А потому каждая культура-цивилизация является багажом конкретных знаний. Знаний, которые помимо эмоционального, культурологического, научного интереса могут принести и практическую пользу. Если грамотно пользоваться этими знаниями, ценить их, то поликультурность любой страны, и в России в частности, это почти одни плюсы. Чем сложнее системы, тем они устойчивее.

И конечно поликультурность Кавказа. Например, тот же опыт «кавказской демократии» - институт джамаатов (где-то всё ещё сохранившийся) интересен как современным политикам, так и всему обществу в России. И, прежде чем начинать реформу местного самоуправления (хотя бы на Кавказе) – в которой прописано много красивых целей и определений – однозначно, стоило изучить и эту многовековую кавказскую традицию.

Или же традиция кавказской межобщинной, межнациональной дипломатии – например, история сожительства множества местных этносов. Регион всегда был населён бОльшим количеством людей, чем ближайшие равнины, бОльшим, чем мог прокормить вдоволь своими ограниченными ресурсами. И история совместного проживания – как через конфликты, так и мирные договорённости, через признание чужой и завоевание права на свою систему ценностей – разве не интересна современникам? Не может быть полезна? Или многосерийные страдания героев из какой-нибудь отечественной «мыльной оперы» или тупого «боевика» важнее?

Я понимаю останкинских слабоумных «профессионалов» – надо делать скандальную передачу, репортаж. Клёво! Потом гоготать. Раскатисто. Ну, да ТВ же не для серьёзных, скучных программ. Должно быть весело – кто-то кого-то резал, насиловал, бил по голове. Вот это – конечно! – профессионализм.

В «Максе» всё началось, и в этом первом круге останкинского ада всё и закончилось.

Это было где-то в конце ноября того года. Я проходил мимо, а он там сидит. И пьёт виски. В одиночестве. Хотел пройти, сделав вид, что не заметил. Но Илья встал и позвал:

- Можно тебя, Эльхан? На минуту.

Поздоровались. Не глядя в глаза друг другу. Слово за слово, разговорились. Снова упёрлись рогами. Снова разругались.

- Не обижайся на меня. Ты пойми, друг. Я не националист какой-то. Если бы я так думал, то с тобой бы не дружил.

Согласен. По-другому бы всё было. Есть же на НТВ люди, которые не скрывают это своё отношение. Но с них и спрос другой.

- Знаешь, Илья. В конце концов националист с какого-то ДПНИ ТВ поступает честнее – он хотя бы ради идеи… Не ради стёба над людьми. А у вас детский сад.

Зимин пил и слушал.

- Понимаешь, Илья. Я же не за прилизанный репортаж про толерантность, которые делают для отработки европейских грантов. Я за умное телевидение, пытающееся найти решение общих проблем.

- Не стоит так серьёзно относиться к нашей работе. Всё уже – был эфир. Конец! Что ты паришься?

- А я хочу париться. Хочу. А как по-другому. Меня так учили. Что главное качество журналиста – париться. Слышал такое – «Чужое вмиг почувствовать своим». Смотри, как Катя Гордеева работает? О Кате, вообще, все думают – девушка-пантера, где влезешь, там и слезешь. Но это всё внешнее. Иммунитет против останкинского террариума зла и агрессии. А Андрюха Лошак? Они не разучились сострадать. Сопереживают. Главное – остаться человеком в профессии.

- У меня ситуация другая. Мне до сих пор историю с ТВС припоминают [6] . У меня обстоятельства…

Это было очень обидно слышать. Я-то ещё надеялся, что он, возможно, просто не любит и боится кавказцев.

- Ага. Поплачься ещё. Я же тебе верил. Как ты, ты, Илья Зимин, можешь вот так зло и безответственно изгаляться над людьми. Я понимаю – возможно! от ситуации! - лёгкий дружеский стёб. А это что? Это лучший телерепортаж? Один из лучших репортёров страны делает такой предсказуемый, коньюктурный материал. Постановка одна. Загубил такую тему.

- Ну, только часть съёмок постановочные.

- Нет, Илья, не в этом дело. Весь этот фильм – постановка. Ложь. Про власть духу не хватит подобное сделать.

– Не учи меня, Эльхан. Пожалуйста, - вяло оборонялся Илья. – Давай лучше выпьем.

- Да, всё с ног на голову. Это ты меня учить должен. А получается наоборот…

Посидели в молчании некоторое время. У меня на душе было противно. Обидно. Даже пить не мог.

- Одного не понимаю – что же ты мне работу над этим предложил? Я что – Иуда?

- Знал бы, что ты так рефлексируешь – не предложил бы, - засмеялся Зимин.

- Наверное, это не рефлексии. Я вырос в традиционном обществе. Это тяжело. У нас есть такая пословица: «Мужчина умирает, но имя его остаётся». У меня тоже не получается по этой формуле жить. Боюсь, что рано или поздно за всё придётся отвечать. Мне или моим детям. Моей семье. А семья – это главное.