Мои останкинские сны и субъективные мысли

Оцепление – из подмосковных гаишников. А гаишники это особый народ – чем дальше от Садового кольца они стоят, тем менее они, скажем, политкорректны. Это относится ко всем чиновникам и власть имущим, но ведь гаишники всегда на виду, такое лицо власти, обращённое к народу. В Москве я лишь однажды услышал мат от гаишника. Но какой это был перфоманс! Огромное пространство Кудринской площади на пересечении Садовой-Кудринской и Баррикадной улиц – все светофоры мигают жёлтым. А посредине этого перекрёстка ходил, подпрыгивая, очень толстый гаишник, размахивал палочкой и орал, чтобы ни одна машина, ни один человек не пересекали площадь. Только широкая разделительная полоса на кольцевой была свободна – ждали проезда какого-то чиновника. Одной нетерпеливой BMW он стал колотить палочкой по капоту. В полной тишине только соло этого гаишника. Мы все – несколько сотен машин и около тысячи человек – стояли как загипнатизированные овцы. Прижавшись к краю дороги, никто не возмущался. До меня тогда дошёл смысл оборота – орать благим матом. Но он не просто матерился – он матерился и наслаждался. Это был театр одного актера. И этот актер реально выкладывался по максимуму. Я тогда вдруг подумал: «Какие же у этого человека в душе страсти бушуют. Какой характер». Он один перекрыл всю площадь и заставил нас всех его слушать. Надо было ему рукоплескать, но все молчали. Никто не аплодировал, но никто и не возмущался. Потом проехал кортеж в сторону Новинского бульвара и Нового Арбата, он на мгновение вытянулся, застыл, а потом второй «акт» - теперь он стал нас всех гнать – вначале пешеходов, потом транспорт: «Что же вы, суки, здесь стоите, вашу мать, еб..есь все на х.й отсюда, п.д.ры». И мы, пешеходы и автомобили, подчинились – послушным стадом-россией тронулись дальше.

Подмосковные гаишники, взявшие Коломну в тот день в несколько колец оцепления, тоже не скрывали свои эмоции – матерились и развязно себя вели. Особенно эмоционально они отрывались на людях, облепивших оцепление. Досталось и нам:

- Какое на х.й НТВ? НТВ уже проехало, - показал их офицер на нашу «тарелку» с внутренней стороны оцепления.

Потом стал разглядывать наши документы. Почесал свой большой живот и стал ещё наглее:

- Это подделка! И, вообще, ваших имён нет в списке, - закричал он и расхохотался.

Да, человеку было смешно. Он получал удовольствие.

Пришлось звонить пресс-секретарю главы Подмосковья Андрею Барковскому, и нас пропустили. До этого я всего раз с ним пересекался по работе, но когда мы вошли в пресс-центр, помощник губернатора сам ко мне подошёл и завёл разговор.

- Ты же Эльхан Мирзоев?

- Да. Мы с НТВ. Почему ваши гаишники себя так ведут? Говорили – нас нет в списке.

- Да не обращай внимание – видимо, они ошиблись.

- И людей там не пускают из-за оцепления…

- Каких людей?.. Слушай, не злись, - отмахнулся Барковский и быстро перевёл разговор на обсуждение предстоящего мероприятия.

Какое-то время мы с ним поговорили. Мне нужно было уточнить массу деталей. В том числе, приедет ли Путин и т.д. Открытие задерживалось, мы пошли с ним есть бутерброды с чаем. И вдруг Барковский мне говорит:

- Эльхан, мне нравится то, что ты делаешь, как работаешь. Я давно наблюдаю.

Я удивился, но мне это было приятно. И он стал расспрашивать о моей жизни: что закончил, женат ли, где живут родители, где живу я сам. Когда я ему ответил, что снимаю квартиру, Барковский оживился:

- Ты что, серьезно? Как же так. Слушай, давай мы тебе поможем…У нас же есть куча разных программ – например, по поддержке молодых семей, и Борис Всеволодович (губернатор Борис Громов) многим журналистам помогает с жильём. Нормальным журналистам! Ежегодно.

«Да, да, Андрей Вадимович, я знаю многих моих счастливых коллег, получателей такой адресной помощи от губернаторов и мэров».

- Обратись официально на имя Бориса Всеволодовича (Громова – Э.М.), - стал учить пресс-секретарь. – Напиши письмо. Поможем!

И подмигивает мне.

Эх, квартира, квартира. Это была моя больная мозоль. Когда-то мечта едва не осуществилась. А теперь… Такие цены. А про эти программы губернатора я знаю – потратишь, максимум, десять процентов от рыночной цены – и квартира твоя. А «нормальным» журналистам вообще достаются очень неплохие варианты за символические деньги. Что же ты трогаешь, змей, мою больную мозоль?! Это я – нормальный журналист, больше некоторых вкалываю, не наркоман, не подлиза, работы не боюсь, образование высшее. Плохо учился? Да нет, преподаватели хвалили, в библиотеках сидел до закрытия, последние деньги отдавал на книги, почти «красный» диплом. А кредит ипотечный мне не дают! Да и глупо в такую долговую яму самому бросаться. Добровольное рабство на всю жизнь. Ах да! У меня же родственников среди чинуш нет. А может и мне – в «нормальные» журналисты? Говорят, это в начале трудно. Потом – не обращаешь внимание.