Мои останкинские сны и субъективные мысли

Текст репортажа пытались переписывать по нескольку раз. Все, кому не лень. Даже муж Натальи Никоновой Игорь Борисович Цветков [6] – он исполнял роль (хотя занимал должность обычного редактора с колоссальной зарплатой) цензора в Студии спецпроектов, жена таскает его за собой по всем каналам как декоративную собачку.

Этот человек текст теле-сюжетов читал, как газетный. Не знал, что означает термин «синхрон». Один из прежних корреспондентов-редакторов программы «В мире людей» Инна Панкова рассказывала, что однажды, «правя» её текст Цветков наткнулся на синхрон-лайф [7] , обрадовался поводу и важно надул щёки: «Почему эта ваша корреспондентка так неграмотно пишет? Она что – тупая?» - коллеги поймут…

Прибегает Аида с моим текстом. Напуганная, бледная.

- Цветков говорит, мол, надо пояснить в тексте, что такое 1-ый Украинский фронт. Ещё ему не нравится, что слова «отель» и «гостиница» использованы в соседних предложениях. А ещё, что надо пояснить слова этого Малкоша про Норильское восстание.

- Это же в «синхроне» - Малкош показывает свои медали, в том числе ту, которую получил за Норильское восстание…

- Ну, вот - Цветков спрашивает, что ещё за Норильское восстание. И я, кстати, тоже не слышала про такое. Это в 90-е было, при Ельцине, что ли?

- ????!!!!

«О Боже! С кем я делю Галактику?!»

- Да и, вообще, ему текст не нравится. Вот! Смотри!

Протягивает мне листы, исписанные красной цензорской ручкой. «Правки» - казенным стилем инструкций по пожарной безопасности, которые висят в коридорах Останкино.

- Я не понял! Так кто-то пишет ещё? «Весьма», «на данный момент», «стал лицом пенсионного возраста», «следует обратить внимание на враждебные факты», «и это наша братская Украина?!» Что за хрень?! Я сейчас пойду и набью ему морду. Где кабинет этого мужа?

Олег и Аида меня к нему не пустили.

- Не надо!!! – закричала девушка. - Не надо! Я сама!

- Что – сама?

- Я сама ему отнесу текст. Сама договорюсь…

Хотя я и бился за текст, но мне не важно было, что его переписывают. Главное, чтобы смысл не меняли. Главное, чтобы истории отснятых мною людей были в эфире.

21 июня несколько раз исправленный репортаж «Завтра была война» вышел в эфир без истории про украинскую дивизию «Галичина». Руководство нам передало, что перед эфиром запись программы пожелал посмотреть Константин Эрнст и вырезал этот эпизод, молвив: «Это хорошо, что наши сотрудники думают, как передать разные мнения. Но наш народ к этому ещё не готов!»

Упс! Приехали! «Наш народ к этому ещё не готов!» То есть он, Эрнст, знает и больше понимает, к чем народ готов и что ему нужно. Рассматривать всей страной визуализированные в «забавные картинки» тайные переживания самого Константина Львовича, но выдаваемые за пубертатные галлюцинации бывшего оператора порно-студии Валерии Игоревны Дудинской, скрывающейся под псевдонимом Валерия Гай Германика, народ готов – так Эрнст решил! К часовому теле-расследованию про плесень – готов, а к разным точкам зрения на главную войну XX века, честный рассказ про теракт в Норд-Осте, аварию «Курска» - не готов! Понятно? А я думал, что телевидение нужно обществу, чтобы поднимать социально острые темы. И чтобы общество посредством телевидения само решало и обсуждало: что ему – обществу – нужно, к чему оно – общество – готово, а от чего ему – обществу – надо отказываться.

Сколько лет Эрнст всё бегает в Кремль с идеей телеканала для детей, старше 10 лет, такой «Бибигон» для подростков. Вот разные «школы» для этого телеканала он и будет делать. Не получается у него пока. Но так жаждет – залить всю страну фонтаном своих женских гормонов. Утопить в родном креативе. В горячке, вдохновлённый и одновременно озлобленный постоянством пассивных оргазмов. Воплями, спазмами, клятвами, потугами, проклятиями. Местью за свою тайну… Не успокоится. Не остановится. Сам не остановится.

В начале июля сотрудникам объявили, что программа «В мире людей» закрывается. Тягаться с НТВ не получалось: не свой стиль, формат. Да и накладно. Невыгодно. Ну, как на …ррЭпортажах наворуешь – это же сразу в эфире видно.