Мои останкинские сны и субъективные мысли

А я снова спрашиваю о наболевшем:

- Но вот ветераны из украинской дивизии «Галичина». У них же тоже своя правда была. Разве – нет?

Отвечают наперебой.

- Мы свой долг выполняли. А они?! Немца мы прогнали. Так, что у него пятки сверкали. А их главная вина – что носили немецкую форму. Это предательство!

Ветераны пьют мало – здоровье. Хотя держатся молодцом. Тоже – порода. Другое поколение.

Когда расстаёмся, Аркадий Бляхер вдруг повторяет мысль, которой можно описать судьбы всех прошедших ту мясорубку страшной войны – она убивала и калечила, и не только физически:

- Дааа. Тоска по молодости, которая прошла в окопах, на фронте, появилась после войны. Я в вуз поступил только в 27 лет. Везде опоздал. И это переносилось тяжелее, чем сама война.

А потом одинокий ветеран говорит мне ещё откровеннее:

- Это я вас благодарю. Старому человеку иногда нужно, чтобы о нём просто вспомнили. Не забывали. Сказали доброе слово.

Мне почему-то становится стыдно.

Моя война началась в Москве. В редакции программы были очень расстроены – я не оправдал их доверие.

Аида ходит и прячет глаза.

- Что такое? – спрашиваю. – Что не так?

И тут её прорвало:

- Вот у тебя была такая возможность! Почему они не подрались «на камеру», а?!

- Кто?

- Ну, эти. Украинцы и этот русский ветеран, а?..

Она имела в виду ветеранов дивизии «Галичина» и Степана Гелету.

- Там же не было даже прилично мата – в адрес друг друга.

- Да мата не было. И они не дрались.

- Почему? – бесилась Аида из-за отсутствия креатива на «картинке». - Вот Олег говорил, что ты опытный …ррЭпортЬёр. Что я теперь скажу Никоновой?! Что Никонова скажет Эрнсту?!

Я не только не знал, что она скажет Никоновой, я не знал, что сказать ей. Не мог же я материться.

И Олег туда же – разочарован. Отвёл меня в сторону и предъявляет.

- Это не конфликт! По канонам драматургии…

- Олег, не старайся, я знаю, что ты скажешь про каноны драматургии.

- Ну и где конфликт?! Мы Никоновой обещали…

- Да пошла она на…

- Нет, послушай. Ты меня подставил! Это всё хиловато!

- Олег, я перестану с тобой общаться. Ты чё на поводу у этих дур идёшь?..

Это «магия мундира», фокус-покус, превращение человека в Системе. Рубильник в голове переключается – и она начинает работать по-иному: мысли меняются, принципы меняются, совесть находит и соглашается, принимаешься оправдывать Систему, чувствуешь сопричастность Системе, её целям, подчиняешься её токам, энергии, отдаёшь ей даром свои силы, питаешь и поишь её своей кровью, соками – гипноз, активность сомнамбулы. Это состояние я хорошо знаю.

Подвожу его к монитору просмотрового плейера; показываю видео.

- Вот три старика. Прошли войну, за свои убеждения страдали и сейчас страдают. Войне и убеждениям отдали свою жизнь. Вот, смотри, стоят на этой горе Жбир, у этого поросшего травой окопа и говорят, что стреляли бы друг в друга. Понимаешь? Убили бы друг друга. Это не останскинские геи друг другу угрожают – эти убили бы, поверь, раз говорят. Вот в чём конфликт! И, самое важное, здесь они свою войну уже закрыли. То есть горячую форму войны. Они могут стоять рядом и говорить друг с другом. Даже пить друг с другом. Понимаешь, война была мясорубкой! Люди были в тяжёлых обстоятельствах – до сих пор они пытаются разобраться в своей жизни. Легко говорить, когда знаешь, как сложилась история. Время сейчас не для потешных драк, как в программе «Пусть говорят». И я не считаю себя судьёй кому-то. Надо быть корректными с чужой жизнью.

Говорил я сбивчиво, эмоционально. Но коллегу и друга, кажется, убедил.

- Ну, да, - говорит. - Ты прав, вообще-то.

А другой мой дедушка – отец матери – принципиально уклонился от участия в войне, воспользовался своим правом на бронь. Потому что ненавидел советскую власть всю жизнь – подростком пережил казнь своей семьи. Это был такой акт устрашения, так начиналась советская власть в карабахских горах Азербайджана. Большевики мстили за своих погибших комиссаров, пришедших за несколько дней до этого устанавливать «власть советов» в горное карабахское селение Зарыслы – нагло, грубо, оскорбив моего прадеда. За что и поплатились мгновенно жизнью – старший брат деда одних застрелил, других добил кинжалом.

Дед жил двойной жизнью: сбежал в другие края, сменил фамилию, скрывал биографию и настоящий возраст, был членом Компартии – всегда носил партбилет при себе – даже сделал карьеру, а дома прятал дореволюционные книги, Коран, ругал власть, ненавидел её. Замкнутый человек с тяжёлым характером. Очень развитый, образованный человек. Не ломался. Всё ждал. И ненавидел! Мой дедушка… Думаю, он стал бы сотрудничать даже с самим дьяволом, а не только с немцами, лишь бы отомстить. Жил с этой ненавистью до глубокой старости. Только перед смертью открыл свою тайну детям…

А эти считают себя судьями…