Мои останкинские сны и субъективные мысли

Командировка начиналась весело. У Первого канала были проблемы с деньгами. Мне так объяснили. Руководство решало – как бы сэкономить. Хотя бы на гостинице. Предложили – можем ли мы с оператором снимать днём, а ночь проводить в пути: спать в автобусе, поезде, в крайнем случае – на вокзале. На полном серьёзе предлагали. Я возражал – мол, а мыться мы должны будем в Днепре, да? Как бездомные индусы в Ганге? Понимаю, командировки в «горячие точки» - там часто воды, чтобы зубы почистить, не найти. Но… «Это же Первый канал! Здесь на Первом всё дорого и круто!» А денег выделили – на прожиточный минимум.

Пока думали-решали, наступил крайний срок выезда в Украину – мы могли опоздать, провалить все договорённости. И тут руководство испугалось. На поезде – уже не успеем, билеты на самолёт остались самые дорогие. И в Киев с оператором Максимом Дороховым летели бизнес-классом, билет в один конец – больше тысячи долларов. Вот всё у них так…

Официальный глава ООО «Зелёная Студия» Андрей Макаров вплоть до последнего дня не подписывал приказ о выдаче командировочных. Не потому, что не хотел, а потому, что так на Первом принято. Логика в этом организационном бардаке была. Ведь всё могло поменяться в самый последний момент, кардинально. Так что – зачем подписывать документы, выдавать командировочные, договариваться о точной дате, если всё может быть изменено. Или, вообще, отменено.

Платить украинскому коллеге за «исходник» [3] про Хельмута Хейслера и Николая Кузьменко Макаров тоже не торопился. В последний день мне об этом сообщили в бухгалтерии. Бросаю дела, бегу к нему в кабинет.

- В чём проблема, я не понимаю? Никонова же визу поставила.

- Нууу, - попытался этот скользкий человек поиграть в начальника. – Понимаете – это же дорого!

- 500 долларов за эксклюзив – это дорого?

- А ты можешь ещё с ним поторговаться, а? Мы, например, сюжеты заказываем в провинции за 50-100 баксов.

Я поднялся и собрался уходить.

- Понятно! Торговаться не собираюсь. Я могу сам из своего кармана заплатить.

О! Это на него подействовало. Видимо, для них это было анормально. Так человек не может говорить.

- Ну, что Вы?! Ну, что Вы?! Всё, всё, всё! Подписываю, подписываю. Вот – смотрите.

Детский сад... А, может, он перед новым сотрудником хотел выпендриться. Ну, комплексует человек: название должности громкое, секретарша, кабинет, водитель, представительские расходы, а в реальности – от него требуется только подписывать документы, выполнять поручения Никоновой и Синельщиковой…

Украина. Ивано-Франковск. 12 июня.

Ветеран 14-й гренадёрской дивизии «Галичина» пан Володимир Малкош в своей квартире рассказывает нам, что войну встретил за линией фронта – в Галиции. Достаёт из шкафа свой парадный китель и с гордостью показывает нам свои медали.

- Это медаль за участие в УПА. Эта медаль за Броды. Эта медаль за Норильское восстание. Когда умер Сталин мы подняли восстание – два месяца бунтовали. Потом заехали кавалеристы, техника и… - старик тяжело вздыхает. - Лагерь потом наш расформировали.

На свои 84 года он не выглядит. Подтянут. Старается держать осанку. Да и парадная форма немецкой дивизии его стройнит. Очень доброжелательный, интеллигентный и искренне мягкий человек. Пока идём на встречу с его фронтовым товарищем, разговорились.

- Наша дивизия входила в состав элитных войсковых соединений Waffen-SS. Мы карательными операциями не занимались. Не путайте нас с полицейскими силами SS. Нас немцы целый год тренировали, прежде чем мы попали на фронт. А в дивизию я вступил добровольно – в 19 лет, это было весной 43-го.

- Зачем? Вы же могли отсидеться?

- Как это так – отсидеться, - ветеран удивляется – даже остановился – но потом доброжелательно улыбается: - Я же нужен был Украине.

Это пан Малкош говорит просто – словно о чём-то естественном.

- Мы считали, что от большевиков Украине больше зла, чем от немцев. Мы же видели! Знали, что они сделали с украинской интеллигенцией, с деревней. Проводили насильственную русификацию. Немцы с украинцами на оккупированной территории вели себя намного, намного грамотнее. В 43-м все уже понимали, что немцы уйдут, и с Красной Армией Украина останется один на один. А как воевать без оружия, без подготовки, без армии.

Летом 44-го пан Малкош попал в окружение под Бродами. Не смог вырваться с основными силами дивизии, скрылся в лесах. Вступил в УПА [4] (во фракцию бандеровцев). В начале 46-го был арестован и провёл в советских лагерях почти 23 года.

- Не жалеете? Вся молодость прошла ведь…

- Нисколько! Нисколько! Молодость прошла не зря… Для Украины – не зря!

Задумался.

- Никто нас в дивизию не гнал. Мы очень хотели там служить – сами. Надеялись, что обучимся, получим оружие, пройдём бои, закалимся, а потом из нас будут создавать первые боевые соединения независимой Украины. Только за этой целью туда шли. Очень много желающих было попасть в дивизию – конкурс был почти шесть человек на одно место. Как в университет.

И снова улыбается. Искренне, как ребёнок.