Мои останкинские сны и субъективные мысли

- Ну, почему? Ну, почему? – громко заныла Никонова. – Ну, почему вы такие… а?

Схватилась за сердце. Руки ломает. Некоторые женщины, когда им нужно, становятся неплохими актрисами.

- Олег, ну, скажите ему. Ну, Олег, пожалуйста.

- Я не жду конструктивного диалога с Вами, - повернулся я к ней. - Согласен на встречу при юристах. Наши юристы и ваши юристы.

- Будут юристы! Будут! Но давайте сейчас побеседуем. Пожалуйста! Умоляю вас!

- А с Вами – о чём говорить? Вы же не хотели общаться. Забыли? Даже об увольнении мне сообщили через третьих лиц…

- Да! Да! Я была неправа! Я раскаиваюсь. Но сейчас – давайте побеседуем. У нас будет сейчас… эээ… юрист.

Олег тронул меня за руку.

- Ну, давай, послушаем, что она хочет? – повёл себя грубо с женщиной Олег – но та заслужила. - Посмотрим, что их юрист скажет о бездарно и нагло провёденном ими увольнении. Ну?

И стал грозить пальцем бывшей начальнице.

- Только предметный разговор! Без эмоций!

- Будет! – засверкала топ-менеджер Первого канала. - Будет только предметный диалог! Обещаю! Я клянусь! Поклянусь, чем хотите!

- Смотрите! – поверили мы.

- Может, - заискивающе заулыбалась Никонова, коротким прыжком оказавшись в сантиметрах от нас. – Может, пойдём в мой кабинет, а? А?

- Нет! – остановился я. – Туда не пойду!

Олег резко повернулся к Никоновой и посмотрел на неё – я не увидел как, но та, что-то прочитав у него на лице, отскочила к стене, съёжилась, сумку притянула к груди, а ближайшую к агрессору ногу поджала под себя.

Мне стало жалко женщину.

- Пошли в «Макс»! - отрезал грубо коллега.

- Да, да, конечно… – зашептала Никонова. - Как вы скажите…

И понеслась перед нами по длинному коридору, показывая дорогу – как будто мы не знаем, где «Макс» – то смешно подпрыгивала, то семенила ножками.

В главном останкинском кафе к нам присоединяется какой-то странный парень субтильного телосложения. Просто возник откуда-то – вдруг! может, где-то прятался? Да и сам он какой-то суетливо-подвижный, какой-то дёрганный – нервный.

Смотрю на его лицо. Лицо тоже странное. Уставший, нет, убитый взгляд. Помню, я тогда изумился: либо парень, возможно, чем-то болен или не занимается спортом; либо его грандиозным размышлениям постоянно мешают и надоедают окружающие, простые смертные, со своими проблемами земными – хоть вешайся; либо ему просто очень надо было в туалет, а его потянули сюда – на переговоры. Ну, ладно, думаю – это же просто юрист.

Садимся вчетвером за свободный столик. Они – напротив нас. Это их выбор.

Обстановка, кстати, не самая лучшая для разговора без эмоций. Потому что помимо вышибленной из привычного образа Никоновой и болезненного субтильного паренька-юриста противоположная сторона представлена ещё и сотрудником Службы безопасности Первого канала – очень активным сухощавеньким человеком небольшого роста и пожилого возраста с внешним видом дачника-пенсионера, находящегося в перманентном состоянии войны до победного конца с соседями такого же социального статуса. Он, как я понял, был приставлен как защищать Никонову с юристом, так и наблюдать за нами с Олегом. Потом спрашивал у него имя и должность – очень он мне запомнился – но тот не выдал тайну, не раскололся. Я, почему-то, был уверен, что именно ему могла прийти мысль ломать забаррикадированную нами дверь редакции кувалдой.

Так вот, этот беспокойный человечек сел за соседний столик и на протяжении всего нашего разговора взглядом держал на мушке нас двоих, показывая, непрерывно прыгающей мимикой на лице, что, «в случае опасности», либо проворно пустится наутёк, либо выхватит какое-то оружие, хотя таковое при нём не наблюдалось. Кроме того, «дачник-пенсионер» постоянно куда-то звонил и разговаривал с телефонной трубкой как по рации – держа её перед лицом…

Начинается «предметный диалог».

- Олег, зачем нужен был этот заказной спектакль? – бросается в бой Никонова и, одновременно красноречиво кивнув своему субтильному коллеге, продолжает: – Почему вы подставили Первый канал? Мы же с такой теплотой к вам относились! Любили вас, берегли!

Клюнувший на приманку Олег возмущается. Начинается спор между ними.

- А почему вы считаете несправедливым ваше увольнение? - спрашивает меня юрист.

Теперь уж я даю себя обмануть – проглотил приманку. Начал ему объяснять. Как уволили задним числом; как специально ждали целый месяц, и только после этого объявили о решении руководства – чтобы сотрудники не могли его обжаловать в суде; как конкретно меня обманули с Договором об оказании услуг на февраль – хотя, мол, он регулирует гражданско-правовые, а не трудовые отношения; да и трудовую книжку мне выдали только 5 марта, а копию приказа – так её, вообще, 12 марта…

Рассказываю. Всё рассказываю, рассказываю. И, вдруг, понимаю – как-то неестественно ведёт себя собеседник. Щурится, вглядывается мне в лицо. И отвечает ненормально.

- Можно же было провести это увольнение в рамках закона – по действующему и сейчас срочному договору. Заплатив компенсацию.

А юрист на это:

- Заплатив компенсацию…