Мой остров

На автовокзале, в нарастающем белом дожде, стоял - как-то боком, не возле какой-то определенной площадки, как будто вообще ни к чему не относясь - великолепный люксовый автобус. Он словно ждал меня. Я подошла сразу к этому автобусу, минуя кассу - там уже сидело несколько человек, и водитель примерялся к рулю. "Возьмете?" - спросила я водителя, и он кивнул: "Залезай". Я села в мягкое, самолетное кресло справа, недалеко от водителя, и мы тут же тронулись. Уже по дороге водитель крикнул мне: "Куда?" "А куда мы едим?" - спросила я. Водитель назвал какой-то очень отдаленный пункт, не то Рязань, не то Саранск (не то вообще Санкт-Петербург какой-нибудь), и уточнил, что это - через Сызрань. "Высадите меня в Переволоках", - попросила я и словно упала - не в сон, но в очень похожее состояние, счастливое и невесомое. Мы долетели до Переволок за каких-нибудь полтора часа. Водитель окликнул меня в Переволоках. Мы стояли в самом селе, дома намокали серым от невидимого дождя. Я почувствовала, что мне, вобщем, нужно не сюда, и объяснила водителю - куда именно. Я вышла из автобуса за Переволоками, километрах в четырех от села, и пошла через поля к дачам. За дачами начинались обрывистые берега - чудесные обрывистые берега, поросшие диким миндалем, боярышником, ковылем и разными душистыми травами: чабрецом, душицей, зверобоем. Снизу обрывы были скалистыми, и было всего несколько троп, которыми можно было пройти по скале. Об этих тропах, кроме рыбаков, знали немногие. Были еще овраги, и, глядя на плотные стены скал, казалось заманчивым воспользоваться именно ими, но эти овраги были и вовсе непроходимы: так крепко переплетались в них боярышники, ежевика и колючий дикий миндаль. В скалах были гроты и пещеры - и над, и под водой; в самых недоступных, незаливаемых водой пещерах рыбаки оставляли свои снасти. Неизвестно, откуда они брались, эти рыбаки - появлялись они на берегу в мае, исчезали поздней осенью, и, как будто бы, не имели отношения к дачам. У самой воды, примерно напротив того места, где я попросила остановить автобус, бил мощный чистый родник. Было бы здорово провести ночь на берегу. Я не очень хорошо представляла себе, как это будет, но это не имело большого значенья. Где-то в дачном массиве была дача, оставшаяся от отца моего мужа - та самая, на которой мы жили после кругосветки.

Но перед этим было поле, километра два до дач, в мелком дожде. Он дымил над полем белой пылью, и еще в этом поле крепко пахло осенью. Грунтовка, хотя дожди и шли, не совсем размокла, и вполне можно было идти. Я вышла из автобуса около шести, когда по освещению, даже в дожде, ясно угадывалось, что день уже идет к концу. Минут через 30-40 я была на дачах.

Сады меня - изначально - не привлекали, только нужно было мимо них пройти на берег. Но когда я пошла по узким улицам, спокойным и пустым, очарование покинутых садов запало мне в душу. Сады шумели, как море. В них были воздух и простор. В них царила осень, в них пахло старым вином, и ветер неспешно шел по садам, шевеля охапки сброшенной листвы и перебирая осенние последние цветы. На уже четко очерченных силуэтах деревьев и кустарников трепетали размытые клочья огненных и бледно-желтых красок. За заборами мелькали ягоды калины и пятна хризантем, встречались лиловые флоксы. В одном из садов кусты роз, еще стоявшие в бледной листве, были обсыпаны темно-алыми, похожими на крупный шиповник плодами. Я пыталась вспомнить чьи-то стихи про заплаты из бархата и парчи - это были стихи про осень. Над садами парили чайки. В холодном воздухе, сквозь запахи листвы, дождя и дыма (где-то топилась банька, кто-то, видимо, все-таки жил в этих пустых дачах), ощутимо сквозила струйка чабреца, растущего на верхушках морщинистых, отвесно уходящих в воду скал. (Я однажды долго плыла вдоль этих скал, ища место, где можно выбраться на берег или хотя бы передохнуть, опираясь на камень - но скалы уходили в темную воду под углом, и было много подводных гротов, или - заполненных водой почти доверху). Свернув на одну из улочек, очевидно ведущую к Волге, я вдруг узнала знакомое - и почувствовала, что одежда моя мокра, что стремительно темнеет и что, вообще, эта дачка мне теперь кстати. Я перемахнула через невысокий забор и огляделась.