Мой отчим - советский пенсионер

Я ему объяснила, — он только рукой махнул и засмеялся. — Глупости! Не выдумывай! Никто твою беременность проверять не станет! А справки эти все берут, кто достать может, — все так делают, чтобы ускорить процедуру регистрации. До чего же ты смешная, Зоенька! Не думай о лишнем: сейчас распишитесь, потом жениху обещанную сумму передадим, — и в гостиницу поспешим, скоро, поди, Грушенька подъедет, а нас — "нема"…Помнишь поговорку: приходи ко мне, кума, когда меня дома нема? Осерчает моя годубушка, ежели мы задержимся… Вон, смотри, у дальней зеленой стенки, возле фикуса, парочка стоит: старая дамочка и паренек, — видишь? Это и есть твой нареченный жених…Пошли к ним подойдем…Немного уже времени осталось до регистрации…

Пригляделась я повнимательнее: пожилой дамой оказалась Симония Яковлевна Ройзман, с которой мы на днях ужинали, — она еще обещала меня в МГУ "пристроить", я же пред ней пыль в глаза пускала по-детски…По возрасту она юноше, стоящему с нею рядом, скорее в бабушки годится…Неужели она — его мать?

Подвёл меня дядя Семён к будущему мужу, сиречь продавцу московской квартиры, представил друг другу. С Симонией Яковлевной мы поздоровались как добрые давешние знакомцы, улыбнулась она мне совершенно искренне. Только вот жених мой, по имени Эдуард, вовсе не соизволил улыбнуться: стоял соляным столпом, смотрел холодно, даже пренебрежительно, пожалуй…На какой-то миг мне причудилась промелькнувшая в его чёрном горящем взгляде, — на Овода похожем! — жгучая ненависть, — и тут же исчезла, сменившись стеной отчуждённого презрения. Странного, однако, фиктивного супруга подобрал мне дядя Семён, — я даже поёжилась, неуютно сделалось от пронизывающих взглядов красавца, стоявшего предо мной. Да, нужно признаться, подобных красавцев мне еще видеть не приходилось: высокий, грациозный, с шапкой черных кудрей романического героя, с темными глазами, опушенными длиннющими опахалами ресниц…Выдающаяся линия рельефных скул напомнила мне…о чём? И эта оливковая кожа и крошечная линия усиков над верхней нервной губой, в ноздри раздуваются, словно у тигра перед прыжком…поразительно, возмутительно красив мой "суженый", что ни говори, но неловко мне было даже стоять подле сего подобия Жерара Филиппа, или Овода, или лорда Байрона, а тут еще отчим с Симонией Яковлевной в сторонку отошли зачем-то…Зачем? Дали нам возможность пообщаться? Всё равно в этом нет никакой необходимости, брак-то — фиктивный…Отчего только так сердце колотится в груди загнанным зверем, и отчаянно хочется спрятаться на необитаемом острове?…

— Уважаемая Зоя! — промолвил сквозь зубы мой "избранник", и края его губ искривились в подобии улыбки, более напоминавшей оскал. — Сколько вам лет?

— Девятнадцать. Почти, — честно ответила я, запнувшись. Небывалое дело: никогда прежде мой язычок не заплетался в присутствии мужчин, молодых или старых, напротив, словесное общение неизменно меня вдохновляло, мысли и слова сами собой лились, а тут, — запинаюсь, как подросток, — позор!

— Признаться, ожидал увидеть на вашем месте даму совсем иного рода…Весьма удивлён! — на краткий миг лицо Эдуарда стало почти "человеческим", глаза осветились, и тут же кончики нервных губ вновь опустились вниз. Бабуля о людях с такими губами говорит: "циники", но не рановато ли этому парню проявлять подобную усталую разочарованность в жизни? Мог бы постараться побыть милым пару минут каких-то! Подумаешь, денди лондонский! Меня прорвало:

— Уважаемый Эдуард! Зато я Вас себе никак не представляла: дядя Семён лишь четверть часа тому назад объявил мне о предстоящем, пардон, "замужестве"! Я до сих пор пребываю в шоковом состоянии от этой новости…Замужем я пока что ни разу до сего дня не была, — прежде мечтала, что будет у меня настоящая свадьба: длинное платье, фата с вуалью, — всё по-настоящему! Сейчас я себя так странно чувствую, словно все мои лучшие чувства и ожидания опошлили, а все мечты в жизни ничегошеньки не стоят… — Сама не знаю, зачем я всё это говорила незнакомому почти молодому человеку, — определенно, он был молод, не более двадцати пяти, — или его противная саркастическая ухмылка задела меня за живое? Захотелось показаться лучше, чем я есть?

— Дядя Семён?… Он — не ваш отец разве? — спросил Эдуард, словно не слыша вовсе ничего более из моей пламенной тирады, но ухватив лишь нужную информацию.

— Нет. Мой отец на фронте погиб в Великую Отечественную. Семён Васильевич — второй муж мамы. Она с ним совсем немного времени живет, с конца августа…

— Понятно… — протянул Эдуард. — Вы не переживайте, что ваше бракосочетание будет столь неромантическим: очевидно, таким образом, ваш отчим реализует возможность выгодно вложить сбережения… Весьма предприимчивый провинциал, однако… А вы, Зоя, чем занимаетесь?

— Работаю. На почте! — вызывающе ответила я, но он отвёл взгляд.