Мой отчим - советский пенсионер

— Что же, планируете перебраться в столицу и здесь штамповать конверты? — вновь на лице "избранника" возникла пренебрежительная ухмылка, такая, что мне захотелось его треснуть кадкой с фикусом. Похоже, рабочий класс Эдуард презирает, строит из себя этакого гранда Испании или дожа Венеции.

— Зачем мне в столице конверты штамповать? — я высоко задрала курносый нос. — Собираюсь устроиться дворником. Чтобы еще одну квартиру дали!

— Однако, вы зубастая! А только советским людям только одну квартиру положено иметь… Вы, Зоя, запомните: как войдём в зал регистрации, тетенька начнёт нам с вами нотацию торжественную читать наизусть, так вы постарайтесь сделать подобающее случаю лицо. Представьте на миг, что вы в меня влюблены, — чтобы окружающие вашу игру сочли естественной. Попробуете?

Перекинула я через лечи кудри, покрутила локоны зачем-то:

— Попробую, хотя и нелегко это будет…Только и вы, милостивый государь, постарайтесь ваш нигилизм на пару минут упрятать подальше, чтобы казаться нормальным человеком. От избытка критической мимики у вас ранние морщинки бегут вокруг губ…Этакие скорбные складочки, словно вы судьбой мира озабочены…

— Неужели? — удивился мой кавалер вполне натурально. — Нигилизм? С Базаровым меня еще не сравнивали: для работницы сферы связи вы неплохо образованы…

Здесь к нам приблизились Симония Яковлевна и дядя Семён.

— Ну как, Эдичка, славная девочка, верно? — с детским умилением пробормотала дама Ройзман. — А уж как по-французски говорит: заслушаешься! Прононс — прелесть! Похоже, в её семействе имеются подлинные носители языка, — такой чистой речи мне слыхивать в наших пенатах не приходилось. Будущая звезда университета, чудная девочка, и скромная какая! — Мне показалось, или впрямь Эдуард взглянул на меня с новым интересом? — А мне она сказала, тётя Сима, что работает на почте. Скромница…

Когда настала наша очередь, сердце мое выскакивало из груди, казалось, что все на меня смотрят и видят: невеста — ненастоящая! В костюме, в сапожках, без скромной девичьей фаты, — в таком виде я походила на унылую бухгалтершу, — не на невесту! Дядя Семён велел мне взять жениха за руку, подходя к столу регистрации актов гражданского состояния, — я так и сделала. Рука моя дрожала столь ощутимо, что это почувствовал и "жених": посмотрел на меня почти сочувственно, сжал мои пальцы, словно говоря, что всё быстро закончится и бояться не нужно.

Речь работницы ЗАГСа, дамы в бежевом костюме и с рыжим перманентом, звучала напыщенно и лилась, как по маслу. Еще бы: столько раз в день повторять одно и то же, тоска смертная, словно молитву читаешь… Заминочка вышла, когда она велела нам с женихом обменяться кольцами. Об этом-то никто и не подумал! Впрочем, в советское время многие молодые пары начинают семейную жизнь практически с нуля: ни квартиры, ни чётких перспектив, ни колец золотых, — всё само собой придет, если жизнь сладится…Эдуард выкрутился весьма удачно:

— Мы их еще не приобрели, знаете ли, у нас еще всё впереди…

А потом "дама в бежевом" приказала жениху поцеловать невесту: всё это произносилось для проформы, конечно, но Эдуард воспринял её слова буквально, вошёл в роль, как говорится: развернул меня к себе, — и поцеловал. Сама не заметила, как мои пальчики взлетели к нему на плечи, лицо запрокинулось вверх, и я почувствовала, как его сухие, жесткие, властные губы лениво и игриво пробежались по моим губам, словно по клавишам рояля. Мышцами губ он владел великолепно, — я пришла в восхищение, — и ответила. Эдуард, похоже, не ожидал моей реакции: его руки на моей талии сжались клещами, а губы затрепетали, готовые разомкнуться: казалось, он хотел сделать поцелуй глубже…На миг прикрыв глаза, представила: мы — король с королевой, нагие и прекрасные, любим друг друга, а отблески огня в камине освещают призрачным светом наши тела… Вспышка восторга и мгновенного упоения пронзила меня незримым светом, отчаянно захотелось передать и ему, этому еще утром незнакомому мне юноше, частицу моего ощущения полноты бытия… Его требовательный язык на мгновение коснулся моих горящих губ, — я открыла глаза и отпрянула от напрягшегося сталью тела Эдуарда. Моего мужа… Фиктивного…Он смотрел на меня, — странно…Краем уха успела услышать шёпот Симонии Яковлевны: — Сёма! Ты посмотри: до чего чудесная пара: оба высокие, красивые…Просто поэзия! — Тихого ответа отчима не расслышала…