Мой отчим - советский пенсионер

Слушала Гранта я с интересом, но позёвывая: с Тараской было проще и веселее. Лекции иногда и сама читать умею, но я же с Грантом не как с академиком общаюсь… Наконец не выдержала, "в лоб" спросила:

— Грант! А где Ваша машина? Что-то вы без "коня железного"? Куда Вы её дели? И что Вы так долго делали в Ереване? Может быть, у Вас там зазноба спрятана?

Грант засмеялся вполне искренне, остановил поток красноречия.

— Машину, Зоя, я продал. Буду теперь новую покупать.

— Что так? Ведь и та была хороша? Признайтесь, Грант, Вам деньги были нужны?

Вот как я его "подкалываю"! Настоящей "язвой" становлюсь, как губы накрашу.

— Нисколько, Зоя. Просто там, в Ереване, спрос на машины, — выше предложения. Там люди богаче живут, понимаете? Больше денежной массы… Специально там дорого машину продал, — немного добавлю и куплю с рук более новую, — по деревням поезжу, поспрашиваю, может, кто и продаёт…

— Грант, в деревнях люди небогато живут. Откуда у них машины?

— Зоенька, удивляете! В деревнях есть простые люди, а есть "контора и правление", у которых немало чего найдётся, — это у них оседает распределяемый дефицит. Вот через несколько дней, спорим, уже найду новую машину для покупки? Хотите, и Вас с собой возьму, чтобы Вы модель посмотрели? Хочу, чтобы Вам машина нравилась.

— С чего бы это? — язвлю. — Всё равно армянин должен жениться только на армянке. Зачем же Вам учитывать моё мнение при покупке автомобиля? Пусть Вам родители подсказывают, что к чему, — они за Вас все вопросы будут решать самые важные.

— Вы, Зоя, не правы! Вы всё вспоминаете те слова, услышанные при первом визите, но они были произнесены бездумно. И потом, — бывают же исключения!

— Ну да, конечно, — говорю. — Но исключение не отменяет правило. Так кому же охота чувствовать себя белой вороной? Не понимаю я наших отношений, Грант! Да ладно, оставим эту тему. Расскажите, что еще, помимо продажи машины, вы делали в Ереване? Или только на скамеечке сидели и ели мороженое?

Нет, Зоя, — Грант улыбнулся этак горделиво, лицо вскинул вверх. — Я там работал. И заработал немало, смею Вас уверить!

— Как так? — спрашиваю. — Вы же сами говорили, что у Вас и книжки трудовой нет?

— Причём тут книжка, Зоя… — Грант будто даже занервничал. — По трудовой мне сроду за краткое время столько денег не заработать.

— И чем же Вы там занимались? Грузчиком на вокзале мешки таскали?

— Что же Вы обо мне такого мнения невысокого? Нет, Зоя, я там за вечер мог тысячу, а то и две "снять". Иной раз, в выходной день, и больше.

Тут во мне любопытство проснулось:

— Не томите, Грант! Начали рассказывать, так скажите правду! Дразнитесь тут…

— Зоя, я там играл. И на этом заработал немало за три недели.

— Как играл? В карты, что ли? Или в ваши хвалёные нарды? Или в шахматы?

— Нет, Зоя: на аккордеоне. В ресторане. И пел. И еще там стоял рояль: я ведь и на рояле немного играю, правда, не слишком хорошо. Люди там "денежные", много заказывают в ресторанах еды, а под хорошую закуску душа песни просит, знаете?

Вот они и просили меня их любимые песни спеть, за одну по стольнику платили. Конечно, в ресторане есть хороший патефон, но "живую музыку" люди любят.

— Ничего себе! — У меня почти дар речи отнялся. — В месяц я получаю шестьсот двадцать как молодой специалист, а Вы за вечер — тысячу, или больше… До чего же дёшев мой труд… Что, в Ереване люди — все миллионеры?

— Нет, Зоя. Просто они умеют деньги зарабатывать как-то иначе, видимо. И там это модно — заказывать музыку в ресторане, посетители ресторана один перед одним похваляются своей щедростью и тароватостью… А Ваша зарплата, простите, это жалкие крохи, которые Вам платит государство от щедрот своих. За такие деньги на работе я бы только спать на диване согласился, а Вы ведь работаете, устаёте в конце дня, отдаёте все силы, а зачем? Вот мой отец много лет отработал, а в итоге имеет свои тысячу двести пенсии начисленной, и ту получать не может, потому что пока работает. Если еще несколько лет отпашет, — прибавят еще сто двадцать, но это уже предел максимума, верхняя планка. Так зачем выкладываться на работе?

В словах Гранта имелся свой смысл, даже мудрость странная. Но его речи звучали не по-комсомольски… Не стала я высказывать своё мнение, — зачем сердить человека? Только возникла у меня мысль: не стоит ему доверять информацию о моих подозрениях насчёт отчима. Вон как Грант деньги любит, а мне это корыстолюбие отчего-то не по душе пришлось. Нет бы мне порадоваться за друга, а я снова недовольна, — "легкие заработки" мне не по душе. Надо пересматривать взгляды на жизнь, наверное: вон "замша" бесконечно подарки принимает от всех и по любому поводу, и это считается в порядке вещей. Почему бы Гранту не использовать все свои способности для некоторого обогащения? Он же не вор…

И еще какая-то мысль проскользнула мимолётно, когда упомянул о размере пенсии своего отца. Мелькнула мысль, хвостиком махнула, исчезла…