Мой отчим - советский пенсионер

— Заходи, конечно, коли сосед, — отчим мигом перешел с незнакомым человеком на простодушные обертоны речевые. — На кухню пойдём, чайку попьем. Скажешь, с чем пожаловал, мы послушаем…

Провели мы незнакомого дядьку в дом. Посмотрели на него при свете, — обомлели от удивления: форма на вошедшем — милицейская!

— Так я это… Ваш участковый. Разговор к вам есть!

Сердце у меня закатилось. Вдохнула я воздуха, а выдохнуть не могу, даже закашлялась, как астматик завзятый, всё потемнело мигом в глазах и пошло пятнами, как в той шахматной доске. И пот прошиб ледяной. Словом, едва дядя Семен и "гость" успели меня подхватить, — уже собиралась осесть на пол кулем муки.

— Какая у вас дочечка слабенькая, — заметил новопришедший. — Устает на работе?

Молодежь сейчас не та пошла, что в наши дни… С современной молодежью мы бы войну не выиграли: они бы все сразу в обморок попадали от первого звука выстрелов и сирен, или побежали сдаваться оккупантам… А разговор к Вам, Семён Васильевич, у меня особый будет…

Глава 21

Глупо я себя повела, конечно: почти что в обморок упала перед представителем закона. И что он должен обо мне подумать? Что я чего-то боюсь? Совесть нечиста?

Но зачем этот милиционер к нам пожаловал, на ночь глядя? Неужели что разузнал о делишках отчима? Не приведи Господи… Мама-то уже спит, как бы не проснулась…

Но, с другой стороны, вряд ли участковый пришел с чем-то серьёзным: слышала не раз, что на задержание преступников приезжает целый наряд милиции, — кто же пойдет арестовывать вот так-то, в одиночку? Только успокоиться: выгляжу, наверняка, странно, вон как оба на меня уставились…

— Ты бы, Зоенька, пошла к себе в комнату, прилегла, — участливо заметил дядя Семён. — А мы с товарищем… эээ… потолкуем…

— Георгий Иванович, — позвольте представиться, — наклонил голову участковый, и по тону его спокойному и незлобивому, понятно вдруг стало: ничего дурного нет у него в мыслях. Просто пришел участковый, с бытовыми вопросами. Успокоиться нужно!

— Разрешите, пожалуйста, мне остаться! — попросила я. — Так мне интересна работа нашей родной милиции! Пожалуйста!

Засмеялся участковый в шелковы рыжеватые усы, кивнул:

— Ну, оставайся, девонька! Ничего секретного в том нет. Вон присядь поодаль, слушай, может, и пригодишься. Слыхивал: ты с Катькой соседкой — дружна?

Безмолвно и удивленно, кивком я подтвердила факт своей не то чтобы дружбы, но достаточно тесного общения с нашей одинокой соседкой.

— На Вашем участке я — новый человек. Всего несколько месяцев как перевелся сюда, в Сальск, переводом из далекого Кемерово: там работал, но супружница занедужила, легкие у неё болеть стали в суровом сибирском климате, вот и исхлопотали перевод. С трудом… Местных жителей почти не знаю, вот хожу со всеми знакомлюсь… Давненько уже хочу и с Вами познакомиться, Семён Васильевич, равно как и с супругой прекрасной Вашей, Аграфеною, да вот никак днём не соберусь, но таков уже мой род занятий, — все знать о людях, проживающих на подведомственной мне территории. Ведомо мне, что Вы — честный советский пенсионер, все больше дома сидите да в окно глядите…

— Позвольте! — дядя Семён встрепенулся весь. — С чего бы это мне в окна-то глядеть? Я и на кухне днём хозяйничаю, — девочки-то мои работают обе, — и в гараже заведую, да и недосуг мне понапрасну в окна посматривать… Не таков я человек!

— Да Вы не беспокойтесь, Семён Васильевич! Ничего дурного в мыслях не держу! Просто мне нужна информация, — вот и хожу народ опрашиваю. Знаете ли Вы, что в последние дни кто-то повадился в почтовые ящики, что висят на дверях каждого дома частного, — бросать журнальчики такие нехорошие, пропагандистские, агитирующие советских людей к религии и чуждым идеалам?

Удивился дядя Семён, и я удивилась. Правда, нам почту не носят на дом: мы специальное заявление оставили на почте, чтобы вся наша газетно-журнальная продукция оставалась в почтовом отделении, — теперь и письма нам не носят, — все я домой приношу сама, что меня очень устраивает… То есть в ящик мы не смотрим.

— Это какие такие журнальчики? — спросил дядя Семён с искренним удивлением.

— Псевдорелигиозные, сектантские издания, — со знанием дела ответил участковый. Чувствуется, что специально этим вопросом занимался, изучил терминологию. Сам по себе участковый, похоже, — дядька простой… Но умничать любит. — Каждый день некий злопыхатель бросает вместе со свежей почтой в ящики эту галиматью, но никто еще не смог выследить этого подвижника иностранного сектантства.

— Почему же Вы к нам-то пришли? — спросила я невинно. — Разве мы можем иметь что общее с теми сектантскими агитками? Мы — люди неверующие, глупостями не занимаемся, души людские не тревожим.

— Да разве же я против Вас что имею? Да боже упаси! Просто в вашем переулке мужчин подходящего возраста, почитай, что и нет, вот и решил дружбу завести с Семёном Васильевичем. Он тут один фронтовик, человек заслуженный, может, что видел, что знает, вдруг да подскажет что новому в ваших краях человечку?