Мой отчим - советский пенсионер

Если у одного из участковых жилья своего нет, — он быстренько пишет заявление на имя начальника милиции о предоставлении ему этого жилья, — тот визирует и быстро переправляет прошение председателю райисполкома, — тот, как правило, подписывает заявление и вскоре уже милиционер становится счастливым обладателем квартиры…

Но не вся информация доходит до участковых, — бывает, что соседи покойного, действуя на свой страх и риск, захватывают эту квартиру, — все законно, через райисполком, оформив… И хочу я Вас, Семён Васильевич, попросить: если вдруг узнаете, что где-то квартирка пустует, — мигом мне сообщите, — мне почему-то кажется, что вы — человек, достойный доверия, вон и пенсия у Вас такая приличная Не зря трудились шахтером… В свою очередь, если у вашей семьи будут какие проблемы, — обращайтесь, всегда рад помочь…

Распрощался Георгий Иванович с нами вежливо, сердечно и даже уходить не хотел. Понравилось ему у нас. Дядя Семён уже занервничал даже. Но, наконец, участковый ушел. Калитка заскрипела и закрылась, собаки соседские утихли… Вошли мы в дом с отчимом, и он мне подлинный допрос устроил:

— Почему ты, Зоя, вдруг так неожиданно плохо себя почувствовала? Что с тобой? Ты, случаем, не того… не беременна от своих Трактора или там… Гранта?

— Да как ты, дядь Семен, даже помыслить такое можешь? Я — девушка гордая…

— Хорошо, так что же тогда? Наверняка, за тобой грехов не водится? На почте перлюстрации не устраиваешь? Немецкие пфеннинги из конвертов не тащишь?…

— Испугалась я… Не знаю чего, — такой смутный, неосознанный страх… Помню, как в пятьдесят втором пришли забирать бабулиного мужа, и забрали, конечно… Я тогда жила у бабушки, все это наблюдала своими глазами, — до сих пор помню тот страх…

— Пожалуй, Зоя, поверю тебе! — отчим смотрел зорко, как орёл. — Поверю… Но ты зря про кровь сказала, подставила Катьку поневоле, участковый теперь следить станет за ней неусыпно. Потому что Катька сказала то, что могут, по доктрине своей, лишь сектанты говорить. Потому что её явно вербуют представители некоей секты, — Катька ведь осталась одна, без всякого защитника… И наверняка именно Катька на рассвете рассыпает свои листовки в почтовые ящики жителей…

— Но зачем? — удивилась я. — Утром спать нужно, а не за души бороться…

— Именно так. Но Катерина борется за свое право входа в царствие небесное… У них, у сектантов, необходима пропаганда и агитация, а не созерцательный образ жизни…

Ладно, Зойка, иди спать: завтра тебе на работу… Очень удачно получилось: нужное знакомство к нам само пришло, я было подумывал сам наведаться к участковому… Следует развить это знакомство, постараться подружиться с Георгием Ивановичем…

Пошла я спать, а сама думала: как помочь Катьке? Если её правда втягивают в секту, наш долг как советских людей, провести с ней целительные для ее души беседы… И что отчим имел в виду под "нужным знакомством"? Зачем нам дружба с милиционером? Но отчим — умнее: раз он так считает, значит, нужно… Эх, выдала я себя своим страхом: теперь отчим меня будет подозревать в лишнем знании… Но возникает новый вопрос: могу ли я спокойно доверять отчиму? Если он будет знать, что я знаю о нем всё, чего мне следует от него ожидать?

Глава 22

Бабушка, заявившись на следующий день ко мне на работу, только охала да ахала, удивлялась неожиданному визиту участкового в родительский дом. Но сказала, что не стоит беспокоиться прежде времени: участковые — люди доверчивые, скорей, соседская бабушка или "Нат Пинкертон" могут что-то раскопать, нежели простой советский участковый. Скорее всего, цель его визита соответствует той, которую участковый и назвал. Просто нам нужно быть "проще"… Порой бабушка выражается так неясно, словно тот Мафусаил, почти вечный старец библейский, проживший якобы 969 лет, если не ошибаюсь… Еще бабуля мне поведала о приключениях сыщика Ната Пинкертона, и обещала старые книжки принести почитать. И посоветовала мне делать вид, будто я вовсе забыла о вчерашнем явлении в доме представителя "органов", будто мне это неважно, и интереса не представляет. Дядя Семён не должен придти к выводу, что мне известно больше, чем он думает. Вот только вопрос: а что он думает?…

Перед обеденным перерывом забегал Тараска, принёс еще горячую, завернутую в промасленную бумагу котлету по-мински, — я их так люблю, а он запомнил, что я когда-то сказала. Специально заказал в ресторане, велел завернуть и принес. Заботливый! И так он мне нравится… Может, это и есть любовь?…

Рассказала Тараске о словах приходившего к нам участкового. Рассказ про мальчишек-хулиганов и самогонку его мало заинтересовал, но, услышав, что милиционер спрашивал про Катьку, Тарас оживился: