Мой отец, его свинья и я

Когда после обеда я вернулась из университета, я ещё снизу увидела, что в кухонном окне что-то висит — большое и белое. Похоже на зуб, подумала я, поднимаясь по лестнице, — должно быть, скоро зубы будут мерещиться мне всюду.

Это был зуб. Надувной пластиковый зуб с противной улыбкой на роже, как в окне моего зубного врача. Я смотрела на зуб. Надо немедленно присесть, подумала я и вытянула из-под стола табуретку. До сих пор у меня были синие табуретки. Эта оказалась белой. Я пригляделась к ней. Это был зуб. Вокруг моего кухонного стола стояли четыре белых пластиковых табуретки в форме зуба. Я бросилась в мою комнату.

В изнеможении я присела к письменному столу. Что позволяет себе эта женщина? — думала я. Тут мой взгляд упал на нечто, чего прежде на моём письменном столе не водилось. То был белый керамический зуб с четырьмя дырками сверху, в которых торчали мои шариковые ручки. Я взяла зуб и отправилась к Фрауке.

— Что, — сказала я, — это такое?

— Зуб-карандашница, — она засмеялась. — И пока я не забыла… — она сунула мне в руки пёструю книжку. Она называлась «Кариус и Бактус».

Я выбежала из комнаты, хлопнув дверью.

Немного успокоившись, я рассмотрела книгу получше. Кариус и Бактус были два противных гномика, которые жили у одного бедного мальчика во рту и рыли себе пещеры в его зубах. Оба питались тортами и конфетами, зато совсем не любили яблоки, а меньше всего любили зубную пасту. Как, впрочем, и мальчик, и поэтому у него со временем начались такие боли, что ему пришлось идти к зубному врачу. Врач был очень милый и сверлил не больно. После чего белокурая помощница врача показала мальчику, как правильно чистить зубы, чтобы Кариус и Бактус снова не поселились у него во рту. Я отложила книжку. Это, подумала я, самая странная студентка-стоматолог, каких я когда-либо знала. Впрочем, и первая.

— Ну, тянет ли тебя ещё к стоматологу? — спросила меня Фрауке, когда мы сидели за ужином на зубных табуретках.

— Скорее нет, — сказала я и увидела, как пластиковый зуб на окне ухмыляется.

Вечером ко мне пришёл однокурсник, с которым мы собирались вместе писать реферат.

— Знаешь, снизу кажется, что у тебя в окне висит зуб!

— Ах, — сказала я и подтолкнула его в сторону кабинета.

В эту ночь я проснулась от зубной боли. Я разбудила Фрауке.

— Это ничего, иди спать, — сказала та, даже не заглянув мне в рот.

Я приняла аспирин. Спать я не могла. Чтобы отвлечься, я читала Кариуса и Бактуса. Мне так и мерещилось, как они роют себе пещеры в моих зубах. Больше я не могла выдержать, тихонько оделась и взяла сумку. В тёмной прихожей я на что-то наткнулась и включила свет. Перед дверью на зубной табуретке сидела Фрауке.

— Так я и думала! — Она презрительно смотрела на меня.

— Мне срочно надо в больницу, — сказала я и попыталась обойти её.

— Тебе надо преодолеть свои страхи. У тебя ничего не болит.

— Болит! — сказала я. — Пожалуйста, выпусти меня.

— Нет.

Два дня Фрауке просидела на табуретке перед дверью. Я проглотила немереное количество аспирина и подсматривала в замочную скважину, подстерегая момент, когда ей понадобится в туалет. Она не сходила туда ни разу. Я представляла себе, как позвоню в полицию и скажу, что меня захватила и удерживает в моей собственной квартире женщина, которая сидит перед дверью на табуретке в форме зуба. Нет, уж лучше не звонить.

На следующую ночь я услышала из прихожей тихое похрапывание. Я взяла зуб-карандашницу и прокралась к входной двери. Фрауке сидела на табуретке, уткнувшись подбородком в грудь. Я ударила её карандашницей по голове. Карандашница разбилась, а Фрауке повалилась набок.

— Если бы вы пришли чуть раньше… — сказал зубной врач неотложной помощи. — А теперь нам придётся проходить корневые каналы. Пульпит.

— Так я и думала, — сказала я.

XIV

В двадцать один я устроилась на работу. «Требуется лаборант, — мятый клочок бумажки висел на чёрной доске объявлений. — Обращаться к профессору Либману, кафедра кибернетики». Я не имела представления, что это такое, но мне нужны были деньги. «Кибернетика, — прочитала я в словаре, — научное направление, которое занимается сравнительными исследованиями закономерностей в ходе процессов управления и автоматического регулирования в технике, биологии и социологии». У меня были водительские права и один сданный промежуточный экзамен по социологии, и я нуждалась в деньгах. Я пошла по этому объявлению.

— Садитесь, — сказал профессор Либман и сделал приглашающий жест, охватывающий всё помещение.

Мне хотелось спросить, куда. Потому что не было места, не заваленного книгами и бумагами. Я осталась стоять.

— Хорошо, что вы пришли по объявлению, — сказал профессор Либман.

— Хорошо, что вы его повесили, — сказала я.

— Да… — сказал он. — К нашим делам. — Он протянул мне курительную трубку: — Набейте, пожалуйста!

— Чем? — спросила я.

Он указал на большую чёрную банку на письменном столе. Табак был на ощупь прохладный и сырой. Он застревал у меня под ногтями.

— Возьмите вот это, — сказал профессор Либман и протянул мне набивалку.

Я продолжила это занятие.

— Очень хорошо, — кивнул профессор, наблюдая за мной.