Мой отец, его свинья и я

— Того же, что и вы, тогда нам хватит одного пакетика на двоих.

Господин Тетцель осмотрел мою чайную полку и выбрал мятный чай. Жаль, подумала я, мне бы хотелось «Эрл грей». Когда мы пили чай, господин Тетцель объяснил, что он пришёл, чтобы в течение нескольких дней поупражняться со мной в экономии.

— Потому что иначе, — сказал он, — с состоянием ничего не выйдет. Вы просто слишком много тратите.

Прежде чем я успела что-нибудь ответить, в дверь позвонили. На сей раз это действительно был Майк.

— Я подумал, — сказал он, — вдруг ты опять сварила слишком много и надо доедать.

— Идём, — сказала я.

На кухне я представила Майку господина Тетцеля. Потом поставила на плиту воду, чтобы ещё раз сварить макароны. Пока я готовила, господин Тетцель беседовал с Майком об акциях.

— Очень интересно, — сказал Майк.

После того, как Майк съел три порции макарон, он встал.

— Тогда я пошёл, мне надо…

Господин Тетцель тоже встал и протянул Майку руку.

— Приятно было с вами познакомиться, — он не выпускал пальцы Майка.

— Мне тоже, — сказал Майк и попытался высвободить свою руку.

— А вы разве ничего не забыли?

Майк повернулся ко мне в поисках помощи.

— Конечно, забыл, — сказала я. — Он ещё не получил десерт.

— Нет, — сказал господин Тетцель, — он ещё не заплатил.

Он отпустил руку Майка. Майк порылся в карманах брюк и нашёл три монетки по двадцать центов и две по десять. Он вжал их в ладонь господина Тетцеля.

— Пока, — сказал он мне и ушёл.

— Пока, — сказала я.

Господину Тетцелю я постелила на диване.

В следующие дни мы с господином Тетцелем экономили вместе. По утрам мы ходили завтракать в «Сковородку», потому что там было даже дешевле, чем дома.

— Кроме того, — сказал господин Тетцель, жуя булочку, — завтрак здесь такой сытный, что можно не обедать.

Вечером мы ели сосиски с приправой «кэрри». Сэкономленное время мы использовали на то, чтобы наконец сдать бутылки, которые скопились у меня на кухне. Нам дали за них пять евро, которые господин Тетцель сразу внёс на мой накопительный счёт. Вместо того чтобы ездить на автобусе, мы ходили пешком, а газеты брали из урны. Майка я иногда встречала в подъезде. Он был очень бледен и лишь коротко кивал мне.

Через несколько дней я решила отказаться и от завтрака.

— Это, — сказала я господину Тетцелю, — полезно для здоровья и экономит деньги. Правильно?

— Хм, — сказал господин Тетцель.

— Вместо завтрака, — сказала я, — мы могли бы собирать по городу бутылки.

В городе действительно валялось много бутылок, это было целое небольшое состояние. Особенно много их было возле банка господина Тетцеля. Заглядывая в урны и под скамейки, он повыше поднимал воротник своего пальто, чтобы спрятать лицо.

— Господин Тетцель, — с воодушевлением крикнула я, найдя бутылку, — вот ещё одна!

— Прекрасно, — сказал господин Тетцель и спрятался в кусты.

Вечером господин Тетцель хотел, как всегда, идти есть сосиски с приправой «кэрри».

— Нет, — сказала я, — впредь мы откажемся от таких ненужных расходов.

— Ненужных? — Господин Тетцель посмотрел на меня.

Через два дня господин Тетцель был такой же бледный, как Майк. Он понуро сидел напротив меня на кухне.

— За эти дни, — сказала я господину Тетцелю, — мы увеличили моё состояние на двадцать евро! Мы можем гордиться собой!

— Правильно! — Господин Тетцель распрямился. — Я вижу, теперь вы сможете экономить и самостоятельно! Я вам больше не нужен.

Господин Тетцель быстро встал, вышел в прихожую и надел пальто.

— До свидания! — крикнула я ему вдогонку и услышала, как хлопнула дверь.

Некоторое время я сидела за кухонным столом. Потом встала и позвонила в квартиру Майка.

— У тебя, случайно, — спросила я, когда он открыл, — ничего не осталось, что нужно доесть?

XVI

Когда мне было двадцать четыре, я получила письмо.

— Получатель неизвестен, — сказал почтальон, которого я встретила на лестнице, и сунул мне в руки письмо.

Оно было адресовано Карлу Моммзену, проживающему на улице Августа Бебеля, 23.

— Этот получатель, — сказала я, — мне тоже совершенно неизвестен.

— Тогда зачем же вы ему пишете? — почтальон посмотрел на меня с возмущением, но и с некоторой жалостью.

Я глянула на конверт. Моё имя и адрес, аккуратно напечатанные на машинке, значились в левом верхнем углу в качестве отправителя.

— Хм, — сказала я.

— Ну вот видите.

Почтальон постучал пальцем по своей фуражке и ушёл. Я открыла дверь квартиры, сняла куртку и села за кухонный стол. Фруктовым ножом вскрыла конверт.

«Дорогой Карл, — прочитала я, — не знаю, знаешь ли ты, кто я такая. Мы видимся каждый день, но, может, ты меня даже не заметил. А я заметила тебя сразу, твои тёмные глаза меня околдовали…»

«Не знаю, знаешь ли ты, кто я такая» — ну и оборот, подумала я и отложила письмо на стол. Женщина явно сама не знала, кто она такая, иначе она не написала бы мой адрес в качестве отправителя. Я поставила чайник и приготовила пакетик чая в своей любимой чашке. Снаружи она была чёрно-белая, пятнистая, а на дне чашки была нарисована корова.

— Извини, — сказала я корове, выливая кипяток ей на голову.