Мой отец - Фидель Кастро

— Это еще не все! Вы играете в бейсбол, а по ночам распеваете песни и вылавливаете друг у друга блох и вшей, которых мы, к сожалению, не смогли вывести в нашем лагере. Вы устроили здесь настоящий кавардак!

Кончита Ариоса одобряла слова Ла Маркетти понимающей беззубой улыбкой. А ее подруга Луиса в знак согласия кивала головой. Одна из них была первым, а другая — вторым секретарем Союза Коммунистической Молодежи. С вопросов гигиены разговор плавно перешел в другое русло. Речь пошла о гомосексуализме.

У Ла Маркетти было очень твердое намерение сделать из нас «неприкасаемых». Нужно признать, что в какой-то мере ей это удалось: благодаря слухам, пущенным не без участия зубатой итальянки, некоторые из девушек расстались со своими парнями. Ла Маркетти смогла отравить им юность.

* * *

Когда я вернулась из деревни, Йойи уже жил в нашем доме. Было странно и непривычно видеть на своем умывальнике его крем для бритья и ощущать в своей спальне и постели запах мужчины.

Но еще более странным было то, что в наш дом его впустила бабушка. И это несмотря на ядовитые замечания Лалы Натики:

— Алина, как ты можешь спать с человеком, который проделывал это с негритянкой? Ведь это может дурно сказаться на твоем умственном развитии, малышка!

Правда, меня переселили в другую комнату. Но это нисколько не мешало мне подчиняться разбушевавшейся крови. Я с упоением занималась мастурбацией, но вскоре решила, что буду получать от этого еще больше удовольствия после того, как перестану быть девственницей. Наличие девственной плевы стало меня тяготить. Да и не только меня, а и моего возлюбленного. В последнее время Йойи сильно побледнел, у него появились круги под глазами. Нужно было спасать положение. И я взяла инициативу в свои руки. Однажды ночью я проникла в комнату к Йойи и пригласила его принять участие в преодолении препятствия, которое здорово портило жизнь нам обоим.

— Ну, давай… Прямо сейчас… Все уже заснули, — подбадривала я своего дружка. Правда, долго его уговаривать не пришлось.

Я была на седьмом небе от счастья. Теперь каждая ночь превращалась в буйство любви, отнюдь не платонической. Я откровенно наслаждалась мужской силой и нежностью, не думая ни о чем, живя только своими ощущениями. Но такая активная любовь вскоре дала свои первые плоды — я забеременела.

— Если родится ребенок, тебе придется все бросить. Неужели ты этого хочешь? Ведь твоя жизнь только начинается. Подумай хорошо, Апина, — сказала мне мама.

Я подумала. Меня отвезли в лучшую в Латинской Америке гинекологическую больницу. Но, наверное, во время аборта произошло что-то неприятное, потому что я вдруг стала просыпаться по ночам от собственного крика. А каждый день ровно в полдень я буквально скручивалась от боли. Было полное ощущение того, что чья-то рука проникла в мои внутренности и сжимает их изо всей силы. Я покрывалась холодным потом от жуткой боли и от ужаса. Это проходило в классе во время занятий. Казалось, что это изгнанная душа не могла и не хотела простить мне мою жестокость.

Но, несмотря ни на что, свадебные приготовления шли полным ходом. Мама эксгумировала из французских запасов полтора метра вышитой ткани. Затем она подыскала более или менее приличное платье из гардероба Натали. Из всего этого Хуана, как всегда проявив чудеса изобретательности, сшила мне свадебный наряд.

Мы назначили свадьбу на двадцать восьмое марта. Местом проведения этого радостного мероприятия мы выбрали пляж.

* * *

Но после обеда зазвонил телефон. Я подняла трубку и услышала:

— Я хочу поговорить с Алиной!

— Это она и есть…

— Да? Хорошо… Я Леивита, начальник охраны твоего отца. У меня просто голос пропадает от возмущения! Отвратительная девчонка! Да, именно! Бесстыжая, отвратительная девчонка, не уважающая своего отца, Команданте!

Я решила, что кто-то разыгрывает меня, и повесила трубку. Но Леива снова позвонил:

— Я хочу поговорить с твоей матерью! Немедленно позови ее!

Я позвала маму к телефону. После длинной тирады начальника охраны последовал мамин ответ:

— Может быть, я не очень хорошая революционерка. Может быть… Но это не дает вам права вести себя таким образом. Следите за собой и уважайте других, товарищ.

Потом он стал угрожать Йойи. И, наконец, приказал мне не уходить из дома до тех пор, пока Команданте не освободится и не пошлет за мной кого-нибудь из своих людей. Это императивное предложение не очень воодушевило меня, и я ответила:

— Если ты думаешь, что я собираюсь сидеть здесь и ждать Команданте, как у моря погоды, то ты глубоко ошибаешься. Я выхожу замуж через четыре дня, ни днем позже. Надеюсь, ты хорошо расслышал? Или повторить еще раз? Единственное, что я могу пообещать, — не уезжать слишком далеко от дома.

Каждый раз, когда я выходила из дома, за мной по пятам следовал шпик из службы Госбезопасности. Его присутствие действовало на нервы мне и всем, кто был со мной. Мой жених и мои друзья уже подумывали о том, чтобы разбить физиономию этому надоедливому типу.