Мой отец - Фидель Кастро

Он был человеком редкостной культуры и к тому же прирожденным учителем. Я постоянно чувствовала себя с ним, как на экзамене. Я помогала ему не поддаться mojitos и другим алкогольным соблазнам, а он смотрел на меня словно на павлина, распускающего хвост, когда я проявляла беспокойство по поводу постоянной слежки за мной. Эта боязнь уже давно превратилась у меня в манию преследования. Я наотрез отказывалась показываться с ним вместе на людях или приходить к нему в отель, потому что до ужаса боялась ареста, наручников и тюрьмы.

— А если я приглашу тебя в свою страну, Алина? В менее напряженной атмосфере, чем здесь, мы могли бы лучше узнать друг друга.

— У меня есть предчувствие, что если ты еще раз заговоришь о своем приглашении, то больше никогда не вернешься на Кубу. Я уж не говорю об экстравагантной идее моего отъезда.

— Что ты имеешь в виду, говоря об экстравагантности?

— Мне не разрешат уехать.

— Почему ты так считаешь? У меня в гостях побывало так много людей!

— Да, но со мной все не так просто. Меня не выпустят даже в Эфиопию. Дай мне немного времени. Страх не может длиться вечно.

Он торопился переделать свою жизнь. Он никогда не был женат. Да и я, если можно так выразиться, почти не была замужем. Все эти предыдущие браки рассыпались, как карточный домик. Казалось, что на самом деле их никогда и не было. Мне, как и ему, хотелось стабильной семейной жизни, но я не хотела раздавить его всеми этими бесконечными бюрократическими процедурами. А без них нельзя было обойтись, если бы мы решили пожениться.

Я забыла сказать, что его звали Фиделем.

* * *

Министр внутренних дел открыл новый департамент по вымогательству денег: Интерконсульт.

Эта контора брала на себя обязательства ускорить процесс получения визы тем семьям, чьи родственники за рубежом могли заплатить более пятидесяти тысяч долларов за каждого человека. Агенты устанавливали на местах платежеспособность родственников, и после этого выдавалась виза на выезд в США или одну из стран Латинской Америки.

Брак иностранцев с кубинскими гражданами обоего пола стоил две тысячи долларов и мог быть заключен только после получения письменного разрешения министра юстиции. Когда процедура затягивалась, два министерства сталкивали вину друг на друга. Люди ходили из одного министерства в другое, из одного кабинета в другой и, несмотря на то что деньги уже были уплачены, не могли добиться справедливости. По вине этих инстанций очень многие супружеские пары не имели возможности соединиться. То же самое происходило и с многочисленными семьями. Людям приходилось обращаться в суд.

Чтобы успешно пройти через это чиновничье сито, необходимо было обладать незаурядными дипломатическими способностями и хорошо развитым чувством юмора.

Я присела на свой серо-голубой диван в декадентском стиле и стала размышлять, разрабатывая план операции.

Во-первых, мне нужно было каким-то образом вмешать в это дело мою семью. Далее, использовать телефон. И, наконец, найти посредника.

Тетя Вильма и дядя Рауль должны были в скором времени уехать в Германию для участия в похоронах какого-то крупного партийного и государственного деятеля. Я дождалась того момента, когда до отъезда оставалось совсем мало времени.

Вильма собирала чемоданы, предвкушая впечатления от предстоящего путешествия и с удовлетворением думая о том, что за морем о ней знают как о великой представительнице женского движения Кубы.

— Тетя, я пришла, чтобы сообщить тебе о своем решении.

— Да, я слушаю — сказала Вильма, без особого удовольствия отрываясь от мыслей о скором путешествии в Европу.

— Тетя, я собираюсь выйти замуж.

— Еще раз? — вяло поинтересовалась она.

— Все, что было до этого, — не в счет. Принуждение, беременность. Ты ведь сама обо всем прекрасно знаешь.

И я рассказала ей более подробно о своем кандидате в мужья.

— Надеюсь, ты собираешься выйти замуж не для того, чтобы покинуть Родину?

Политическая бдительность — в первую очередь. Этого у тети Вильмы не отнимешь. Как, впрочем, и у дяди Рауля.

— Мой жених всегда симпатизировал кубинской революции. Это факт общепризнанный. И потом, Куба и Мексика — дружественные страны, не так ли? Что плохого в том, что я смогу туда уезжать и приезжать обратно?

— А как же Мюмин?

— А что Мюмин? С ней не будет никаких проблем. Она будет учиться в английской школе. Он ведь учился в Лондоне. Он любит два острова в мире — Великобританию и Кубу. Можешь сказать все это Фиделю. Уверяю тебя, у меня до сих пор нет номера его телефона. А мне бы не хотелось, чтобы он неверно все истолковал.

— Но мы завтра уезжаем. Я не смогу ничего сделать до нашего возвращения.

Аллилуйя. Главное было сделано. Теперь остались мелочи. Я позвонила в несколько мест, выдавая себя за руководителя какого-нибудь ведомства, а мой друг-соучастник, тоже по телефону, представлялся заместителем директора какого-нибудь другого ведомства. В конце концов мы создали неразбериху во всех этих службах.