Мой отец Иоахим фон Риббентроп. «Никогда против России!»

Отныне слабости Гитлера, которые мы проанализировали выше, постоянно оказывают роковое влияние. Гитлер вмешивается все больше и больше в детали; несмотря на это, ему удается все меньше и меньше! Его несостоятельность в качестве политического и военного «фюрера» приводит к тому, что на первый план в нем выдвигается радикальный идеолог. Теперь вводится «звезда Давида» и начинаются депортации. С другой стороны, Гитлер отвергает зондаж на предмет заключения мира, вновь и вновь предлагаемый его министром иностранных дел. Отныне он только раздает удары направо-налево, покуда такая возможность у него еще есть. Как раз в эту пору он создает свой негативный имидж, сегодня зачастую заслоняющий фатальную необходимость, под игом которой находилась его, то есть германская, политика в момент его прихода к власти.

В голове Гитлера должно было очень рано — на мой взгляд, не позднее ноября 1941 года — забрезжить понимание того, что нападение на Россию явилось решающим просчетом. Кризис на Восточном фронте с наступлением зимы, спонтанные дневниковые записи Хевеля о настроении в ставке фюрера в декабре 1941 года, непроизвольное восклицание при известии о японской атаке на Перл-Харбор («Теперь Германия спасена!» Мать, рассказывая мне об этом, прикрыла ладонью рот, жест, говоривший теперь об испытываемом ужасе) — все эти симптомы свидетельствуют о глубоком шоке, вызванном у Гитлера очевидной недооценкой российской мощи и тех природных условий, в которых немецкая армия должна была вести войну в России. Все меньше и меньше он бывал на публике и совсем перестал показываться на массовых мероприятиях — имея, конечно, хорошее оправдание, что не желает подвергать своих слушателей возможной угрозе с воздуха, — однако и на фронте перед войсками он больше не появлялся. Лишь однажды, в январе 1943 года, он на короткое время прилетел на южный участок фронта к Манштейну, причем в этом случае следует признать, что, со своей точки зрения, он был совершенно прав, не доверяя своим офицерам. Они собирались лишить его жизни и подложили в самолет, использовав предоставившуюся возможность, начиненные взрывчаткой бутылки коньяка, не разорвавшиеся лишь случайно.

В военных делах он вновь и вновь играет «ва-банк». В 1943 году операция «Цитадель» «спалила» только что «освеженные» танковые дивизии, их затем жестоко не хватало для отражения советского летнего наступления 1943 года. «Арденнская операция» в декабре 1944 года означала, ввиду соотношения сил и ситуации со снабжением, безответственную азартную игру. В качестве полкового адъютанта танкового полка правофланговой дивизии я располагал возможностью детально ознакомиться с подготовкой, как командир взвода я пережил «на собственной шкуре» безнадежную нехватку людей и материала и, не в последнюю очередь, отсутствие поддержки с воздуха, не оставлявшие наступлению в моих глазах с самого начала ни малейшего шанса на удачу. Первоначальные, достигнутые благодаря внезапности, успехи на юге фронта наступления ничего не меняли. Тот факт, что эта операция проводилась на Западе, подчеркивает, ввиду развертывания в то же самое время для завершающего наступления на Берлин обладавшей подавляющим превосходством Красной Армии, насколько далекими от реальности являлись оперативные цели Гитлера.

Здесь нужно констатировать, что немецкий народ, несомненно, относился к главным жертвам гитлеровского режима. Он с осторожностью и с оговорками — Гитлер никогда не получал абсолютного большинства на выборах до 1933 года — предпочел его в начале 1930-х годов коммунистам и тем самым большевизму. Иного выбора у немецкого народа ввиду провала Веймарской республики и «Версальского договора» не было. Неоднократно оклеветанный немецкий народ принял, таким образом, — нетрудно представить себе, какие последствия означала бы большевистская Германия для Европы и мира, — историческое решение.

Итак, немецкая катастрофа, которую можно сравнить лишь с Тридцатилетней войной, неразрывно связана с Гитлером. Истинный государственный деятель должен стремиться предотвратить всеми средствами судьбу, подобную той, какая постигла немецкий народ. Поэтому Гитлера, стоит выразиться ясно и определенно, нельзя простить, не говоря уже о том, чтобы реабилитировать. По справедливости можно подвергнуть сомнению то, что табуирование его образа в сегодняшней Германии с точки зрения «преодоления прошлого» оправданно.