Мой отец Иоахим фон Риббентроп. «Никогда против России!»

В то время как я исполнял трудовую повинность летом 1939 года, мне предоставился удобный случай раз и навсегда избавиться от клейма «белой вороны», по крайней мере, на время трудовой повинности. Однажды утром искали добровольца, который должен был вычерпать лопатой отхожее место. Естественно, никто, и я тоже, и не думал добровольно вызваться на эту в высшей степени неаппетитную работу при том, что стояла жара. В конце концов был обещан день внеочередного отпуска, что молниеносно привело в движение мой мыслительный аппарат, вызвав одновременно осознание того, что у меня появился шанс выступить наперекор всем предрассудкам. Итак, к полному изумлению всего батальона трудовой повинности, я добровольно вызвался копать г… и с этого момента выиграл, то есть все предубеждения против «министерского сыночка» были устранены. Однажды некий арбайтсман из другого батальона спросил у меня: «Ведь это у вас Риббентроп, ну как там он?» Под хохот товарищей я ответил: «На самом деле он вовсе не так плох, как все мы думали!»

В Westminster School в Лондоне я был, конечно, с самого начала «zoon politikon» («политическое животное» — определение Аристотеля, вошедшее в немецкий язык) в миниатюре. Отец только что стал послом при дворе Сент-Джеймс, как официально называлось его положение. Мой приход в школу — мне было в то время 15 лет — был всей прессой документирован с фотографиями и прокомментирован.

В армии, в канун Рождества 1939 года, на вечеринке в казарме мой командир отделения, унтер-офицер, признался мне, слегка выпив, что он имеет приказ командира роты гонять меня до тех пор, пока «вода не вскипит в ж…», если я буду отставать. Ну, такой проблемы не возникло.

В офицерской школе Ваффен-СС в Брауншвейге «белую ворону» ставили в невыгодное положение уже серьезней. Лучших соответствующего набора повышали в звании в первую очередь, то есть они раньше других курсантов становились офицерами. Позднее, в лагере для военнопленных, я повстречался с бывшим командиром своей учебной группы, который, заявив «теперь-то я могу сказать вам, что вы были лучшим из всего выпуска, но мы же не могли объявить об этом публично», вновь представил мне «белую ворону», теперь с иной стороны. Я, кстати, полностью согласился с ним!