Мой отец Пабло Эскобар. Взлет и падение колумбийского наркобарона глазами его сына

Растущий рынок, однако, вынудил отца сменить тактику. Он поручил нескольким доверенным сотрудникам найти альтернативный способ тайного ввоза денег в Колумбию. Некоторое время этой задачей занимался Отониэль Гонсалес, известный как Отто. Зачастую те же самолеты, что отвозили коку, возвращались обратно с грузом сумок с долларами. Но когда это было невозможно, приходилось прибегать к другим методам: он ввозил стиральные машины, из которых удаляли крупные детали, наполняя корпус пачками купюр. Точно так же деньги прятали в промышленном оборудовании, в автомобилях, импортируемых известными производителями, мотоциклах, телевизорах, в звуковом оборудовании и всевозможной бытовой технике.

Со временем отец начал ввозить не только деньги, но и оружие, поскольку возникла необходимость в защите грузов. Сделать это было все еще несложно. В крупных аэропортах Колумбии существовала так называемая «волшебная почта» – параллельная таможенная система, которая в обмен на взятку позволяла ввезти в страну что угодно без какого-либо бумажного следа.

Деньги наконец потекли рекой, и вскоре отец начал предаваться всяческим излишествам. Он приобрел роскошный пентхаус в здании рядом с бейсбольным стадионом «Эль-Диаманте», напротив штаба Четвертой армейской бригады в Медельине. Одно время он каждую ночь ходил в клубы, обычно в «Аквариус» или Kevin’s, причем, едва войдя, оказывался в окружении красивых женщин, которые болтали и пили, пока он потягивал содовую и курил косяк. Около двух часов ночи он оплачивал счет и приглашал всех, кто еще был на ногах, к себе. Ясное дело, желающих оказывалось немало, и частенько отец покидал клуб в сопровождении процессии из пяти машин, битком набитых гостями и женщинами, готовыми веселиться до утра.

Спрос на кокаин на американском рынке стремительно рос, и наркоторговцам приходилось творчески подходить к поиску наиболее удобных маршрутов. У каждого картеля были свои, однако отец нашел самый прибыльный. Власти прозвали этот маршрут «Ла-Фания», но на самом деле отец назвал его «Фанни» – в честь корабля, регулярно стоящего на якоре у берегов Эквадора. На судно грузили муку и рыбу, а в огромных холодильниках на борту прятали по четыре тонны кокаина за рейс. В порт Майами этот груз всегда добирался без заминки. Люди, близкие к отцу, уверяли меня, что именно этот маршрут сделал его по-настоящему богатым.

Кокаиновое благосостояние не переставало расти, и отец тратил деньги все более щедро. Из большого дома в Провенса, где матери исполнилось семнадцать и куда в честь этого праздника отец пригласил аргентинскую группу Los Chalchaleros, мы переехали в особняк в районе Санта-Мария-де-лос-Анхелес, в полутора кварталах от «Загородного клуба» в Медельине. В какой-то момент отец даже попытался вступить в этот клуб, но совет директоров отверг его кандидатуру, потому что, несмотря на богатство, ему недоставало родословной – истинного фетиша консервативной элиты Медельина. Отец пришел в ярость, но, уже привыкнув добиваться своего почти любой ценой, он связался с несколькими сотрудниками клуба и заплатил им целое состояние, чтобы они начали забастовку с жалобами на низкую заработную плату. Впервые и, возможно, единственный раз за все время существования клуб был вынужден закрыть двери на несколько дней.

Где-то через неделю после начала забастовки отец встретился с работниками:

– Босс, не могли бы вы сказать, как долго мы должны продолжать забастовку?

– Продолжайте в том же духе еще пятнадцать дней. Не переживайте, я оплачу все, что вам нужно. А, и сделайте одолжение: возьмите самосвал, наполните его землей и хорошенько покатайтесь в нем по полю для гольфа. А потом сбросьте всю землю из грузовика в бассейн.

Его указания были исполнены в точности.

В нашем доме в районе Санта-Мария-де-лос-Анхелес – мне тогда было всего четыре года – я получил свой первый мотоцикл, маленький желтый «Сузуки», который отец с обеих сторон оснастил дополнительными колесами – вроде тренировочных колес на велосипеде. Помню, как он учил меня ездить на нем каждый день после обеда, прежде чем вернуться в офис. Он снимал боковые колеса и бежал за мной, придерживая мотоцикл, пока не наступил момент его отпустить. В тот день я влюбился в мотоциклы и в неописуемое ощущение свободы, которое они давали.

Наркотический бум позволил отцу купить и два первых летательных аппарата: вертолет Hughes 500 с регистрационным номером HK2196 и двухмоторный самолет Aero Commander. Однажды, когда мы обсуждали эти приобретения, он вспомнил, что, впервые подняв свой вертолет, посетил очень важного для него человека – дона Фабио Очоа Рестрепо – в поместье Ла-Клара в Анхелополисе на юго-востоке Антьокии.

Затем он пригласил пару друзей пролететь над плотиной Пеньоль, и через час они приземлились, чтобы выпить кофе в придорожном магазинчике. Пилот тогда переживал, что кто-нибудь из десятка зевак, неосмотрительно сунувшихся посмотреть вертолет, мог погибнуть.