Мой отец Пабло Эскобар. Взлет и падение колумбийского наркобарона глазами его сына

Сложный план едва не погубила ошибка отца: в начале октября он проговорился Эктору Рольдану о планируемой операции, и тот, будучи другом нескольких генералов, пошел и рассказал им все, что узнал. М-19 пришлось отменить операцию, все ее участники несколько дней вынуждены были скрываться. Армия усилила охрану главной площади Боготы, а полиция приступила к разработке планов обеспечения безопасности здания и магистратов. Но дни шли, а в центре города все казалось спокойным, и введенные меры безопасности отменили. Теперь оккупацию Дворца Правосудия назначили на среду 6 ноября. На этот раз захват состоялся и привел к тому печальному исходу, о котором все мы, колумбийцы, слишком хорошо наслышаны: десятки заложников мертвы или пропали без вести, одиннадцать судей Верховного суда убиты, документы по тысячам уголовных дел уничтожены.

Оба дня, пока проходила операция, отец оставался в убежище Лас-Мерседес в регионе Магдалена Медио. Пинина рассказал мне, что Пабло, увидев, как загорелось здание Дворца Правосудия, пришел в восторг, понимая, что все документы об экстрадиции действительно будут уничтожены.

Во вторую неделю января 1986 года, проводя каникулы в Неаполитанской усадьбе (по официальным сообщениям – занятой правительством), я гулял возле бассейна, когда отец меня позвал. Он сидел позади клетки с парой экзотических птиц.

– Грегори, подойди сюда. Я хочу тебе кое-что показать. Ну же, сынок.

– Иду, папочка. Что у тебя?

– Меч нашего освободителя, Симона Боливара.

– И что ты хочешь с ним сделать? Повесить в баре вместе с другими мечами? – спросил я, не слишком заинтересовавшись.

– Подарю его тебе. А ты поставь его в своей комнате. Береги его, у этого меча богатая история. Можешь идти, но будь осторожен. Не играй с мечом.

Произошло это за месяц до моего девятого дня рождения, и должен признаться, подарок отца я тогда не оценил. В том возрасте меня больше интересовали мотоциклы и более простые игрушки. Так что я и правда просто поставил этот меч в своей комнате в поместье.

Меч Боливара постигла судьба, неизбежная, когда ребенок получает такой подарок: я забыл о нем, потому что мне было все равно. В итоге меч так и лежал в какой-то из отцовских усадеб или квартир. Пять лет спустя, в середине января 1991 года, Отто и Серьга приехали с сообщением от Пабло: он просил вернуть меч. Я сначала отказался и сказал, что подарки не возвращают. Они терпеливо попросили меня позвонить отцу.

– Сынок, верни меч. Я должен отдать его друзьям, которые мне его подарили. Нужно вернуть его в качестве жеста доброй воли. Где он у тебя?

– Пап, я сейчас поищу, потому что не помню, где он. Должен быть где-то здесь. Я прямо сейчас начну искать и в ближайшие два дня тебе сообщу, куда за ним приехать.

– Хорошо, но постарайся побыстрее. Это действительно срочно. Они уже пообещали вернуть его. Не могу же я выставить их в плохом свете.

Я сразу же принялся за поиски и послал своих телохранителей проверить поместья, дома и квартиры, в которых мы за эти годы жили. На следующий день они вернулись с мечом, и Отто, остававшийся с отцом, тут же приехал его забрать. Перед тем, как отдать меч, я попросил Отто быстренько сделать несколько фотографий. Сейчас, оглядываясь назад, я могу только сожалеть о своем детском отношении и отсутствии уважения к такому важному историческому символу.

Гораздо позже я понял, почему отец требовал подарок назад. М-19 тогда сдали оружие и вернулись к гражданской жизни, и в качестве акта доброй воли пообещали вернуть и меч.

31 января 1991 года, спустя более пятнадцати лет после похищения, лидеры М-19 во главе с Антонио Наварро Вольфом вернули историческое оружие тогдашнему президенту Сесару Гавирии на специально организованной церемонии.

Даже после того, как правление Белисарио Бетанкура завершилось в августе 1986 года, отец не отказался от своего плана мести. Напротив, он разработал чрезвычайно жестокий план, и лишь счастливая случайность не позволила ему осуществиться.

Идея заключалась в том, чтобы похитить Бетанкура и держать его в плену в джунглях. Отец приказал человеку по прозвищу Годой отправиться на вертолете в глушь между Чоко и Урабой, расчистить поляну и построить там крошечную хижину без окон. Годой с двумя помощниками за несколько недель нашел и подготовил место; с отцом он связывался по рации, припасы сбрасывали с вертолета. Годой уже собирался вернуться к отцу с докладом о том, что темница готова, когда на поляне вдруг появилась группа коренных жителей, очень удивленных тем, что белые что-то строят на их территории.

Пабло, узнав об этом, приказал им уходить еще глубже в джунгли, чтобы убедиться, что похищенного никто никогда не увидит. Новая хижина была готова два месяца спустя. И все же ничего не вышло: как сказал мне отец, Затычка и Птица, как ни старались, так и не смогли похитить Бетанкура.

Президент Белисарио Бетанкур познакомился с моей матерью на благотворительном вечере в Боготе, и они долго беседовали наедине.