Мой отец Пабло Эскобар. Взлет и падение колумбийского наркобарона глазами его сына

– Позволь мне хотя бы встретиться с одной из моих сестер и ее мужем в Панаме, чтобы они передали мне фотографии наших детей!

– Хорошо, милая. Только обещай мне, что после того, как поговоришь с ними, вернешься сюда.

Несмотря на обещание, мать уже тогда собиралась лететь в Медельин. Пока она была в Панаме, отец постоянно ей звонил, расспрашивая обо мне и Мануэле. На четвертый день мать собралась с духом и заявила, что собирается вернуться в Колумбию, чтобы заботиться о своих детях.

– Нет! О чем ты вообще думаешь?! Ты не можешь так поступить! Ты же знаешь, что они тебя убьют!

– Обещаю тебе, что останусь в доме матери и никуда не буду выходить. Но у меня есть малышка, которой я нужна. Она и так была без матери уже больше трех месяцев!

На следующий день, обмирая от ужаса, она наконец приземлилась в аэропорту Олайя Эррера и прямиком оттуда поспешила в здание «Альтос», где ее уже ждала бабушка Нора, потерявшая почти тридцать килограммов и впавшая в глубокую депрессию.

Наше воссоединение было невероятно эмоциональным. Мы никак не могли наобниматься, но Мануэла едва узнавала ее и начинала плакать всякий раз, когда мать брала ее на руки, привыкнув только к медсестре и бабушке.

В Медельине все было достаточно непросто, но в Манагуа отец потерпел еще одну серьезную неудачу. В середине июля несколько американских газет опубликовали серию фотографий, на которых Пабло и Мексиканец отправляли партию кокаина из Никарагуа. Это был первый и последний раз, когда отца поймали с поличным. Барри Сил оказался информатором Управления по борьбе с наркотиками и предал Пабло.

Публикация этих фотографий нанесла двойной ущерб: разоблачила отца и позволила обвинить сандинистский режим в сотрудничестве с колумбийской мафией. Последовавший скандал был настолько громким, что Пабло не смог больше оставаться в Никарагуа. Две недели спустя он и Мексиканец вернулись в Колумбию.

В Медельине отец быстро нашел где укрыться и достаточно долго жил в подполье. Мы же продолжали гостить у бабушки Норы, и Пабло иногда посылал за нами, чтобы провести пару дней вместе.

19 июля, всего через три недели после того, как были сделаны фотографии, Герберт Шапиро, флоридский судья, выдал ордер на арест моего отца за сговор с целью ввоза кокаина в США. И хотя инфраструктура, созданная для отправки наркотика в Америку, по-прежнему работала как часы, и отец по-прежнему оставался крупнейшей фигурой в этом бизнесе, он знал, что с юридической точки зрения его положение ухудшалось с каждой минутой. Пабло чувствовал, что почти дошел до точки невозврата, что рано или поздно за ним придут или заставят его защищаться. Экстрадиция уже не казалась чем-то далеким.

И даже то относительное затишье, в котором мы жили, вскоре было нарушено. 20 сентября 1984 года бабушка Эрмильда в панике позвонила и сказала, что какие-то вооруженные люди похитили дедушку Абеля с одной из его ферм на окраине муниципалитета Ла-Сеха в восточной Антьокии.

Вспомнив поиски Марты Ньевес Очоа, отец быстро организовал поисковую операцию, хоть и несколько менее масштабную, чем в прошлый раз. Довольно быстро выяснилось, что дедушку похитили четыре мелких преступника, наслышанных о богатстве Пабло. Два дня спустя отец разместил в медельинских газетах объявление о награде за информацию о местонахождении дедушки. Заодно в объявлении упоминались автомобили, в одном из которых его увезли: два внедорожника Toyota, один красный с деревянной отделкой и номерным знаком KD9964, а другой – бежевый с госномером 0318. Получить прямое указание на цель отец не рассчитывал. Идея была в том, чтобы дать похитителям понять: они на прицеле.

Как и в случае с делом Очоа, отец послал сотни людей следить за телефонными будками Медельина, а в доме бабушки Эрмильды установил оборудование для записи разговоров. Стратегия сработала. Через десять дней он знал личности похитителей и место, где дедушку держали привязанным к кровати: городок Либорина на западе Антьокии, в девяноста километрах от Медельина. Однако отец решил дождаться, когда похитители потребуют выкуп, а затем заплатить его, чтобы не подвергать дедушку еще большей опасности. Вскоре они действительно позвонили и назвали сумму – десять миллионов долларов. Ответ отца был суров:

– Вы похитили не того человека. Деньгами располагаю я. Мой отец – бедный фермер без гроша в кармане. Так что эти переговоры не совсем то, что вы ожидали. Подумайте над реалистичной суммой и позвоните мне, когда что-то решите, – прорычал он и повесил трубку, чтобы показать им, что, хоть его отец и в их власти, ситуацию контролирует он.

Через пару дней они запросили сорок миллионов песо, а потом опустили цену до тридцати. Им передали эту сумму наличными через Джона Ладу, крестного отца Мануэлы, и дедушка целым и невредимым вернулся домой – на шестнадцатый день от похищения. Еще через несколько дней четверых преступников по приказу Пабло выследили.