Мой папа — киллер

— Ты… что?.. — Корольков потерял равновесие — и упал бы, если бы с двух сторон к нему не подскочили Череп и Спид. Они схватили его за руки, и Леха застыл в странном положении — как Пизанская башня, которая все падает, падает, да никак не упадет.

Спид постоянно чавкал. Он него несло потом и еще чем-то мятным.

— Ну, — глухо произнес Леха. — Что дальше?

Мишка как не слышал. Он с любопытством разглядывал полуповерженного маменькиного сынка. Наконец он остановил взгляд на пластиковом пакете, который Леха крепко держал в руках.

— А это что? — Мишка указал на пакет рогаткой и легонько приподнял ее. — А ну-ка…

— Что? Где? — засуетились прихлебатели.

— Не трожь, — процедил Корольков.

Но Череп, сильно скрутил Лехину правую руку, и подскочивший Цыпа легко завладел пакетом.

— Сво-ло-чи, — прохрипел Леха. — Поняли? Сво-ло-чи.

— Ага, — Мишка сунул рогатку в косой карман на боку своей кожанки. — Ничего не имею против. — Он заглянул в пакет. — Посмотрим, что жрут маменькины сынки… — Достав оттуда буханку бородинского, он покрутил ее в руках и вернул обратно. — Тэ-эк, а что еще? Ха! — Мишка радостно вытащил бутылку и высоко поднял ее над головой. — Молочко! Кто-нибудь хочет?

— Положи! — выкрикнул Корольков.

— У тебя, маменькин сынок, не спрашивают, — мгновенно отреагировал Крендель. — И так все в курсе, что ты не будешь.

Прихлебатели заржали.

— Ну, раз никто не хочет, — Мишка пожал плечами и ткнул мизинцем в крышку. — Оп-па! — Он наклонил бутылку, и молоко полилось тонкой струйкой…

— Ты, Крендель, мертвец, — медленно, словно ему только что открылась эта страшная истина, зашипел Корольков. — Я тебя угрохаю, понял? Не ты — меня, а я тебя — угрохаю. И я знаю, как…

Крендель под общее веселье рисовал струйкой круги на утоптанном черноземе.

— Смотри, маменькин сынок, тебя рисую, — сказал он.

— Я зна-аю, — Леха вертел головой и упрямо повторял свое.

— Слушай, Спид, — поморщился Мишка. — Угости-ка ты его, пусть пососет. Может, заткнется.

Потный Спид захохотал над ухом у Ле-хи — и вдруг выхватил у себя изо рта полурастаявшую прозрачную таблетку.

— Держи, шкет.

Так вот чем он там чмокал, «Минтоном»! Леха зажмурился и отвернулся.

— Нет, вы слышали, а? Слышали? — Крендель медленно нес наклоненную бутылку к Лехе. — Моченый — преступник. Он угрожает, кто бы подумал?

— А ты своему папаше скажи, — ехидно посоветовал Блэкмор. — Он же как раз таких крутых и обламывает!

— А это идея, папаше сказать, — Мишка вдруг стал очень серьезен. — Это просто замечательная идея. — Он понизил голос почти до шепота и сузил глаза: — Только мы с Моченым сами разберемся. В два счета! — И Крендель сунул свободную руку в задний карман джинсов.

Через секунду все увидели в его руке нож.

Вся тусовка хором выдохнула. Леха нахмурился: «Что он задумал?»

— Мой папаня в другие игры играет, — как ни в чем не бывало, продолжал Крендель, — и не стоит его отвлекать. — Мишка достал из пластикового пакета хлеб, отрезал горбушку и отправил в рот, затем отхлебнул молока. — Моченый мне угрожает, МНЕ, догнали? Угрожает, а сам… ссытся по ночам!

Леха заерзал. Подонок… Кто его за язык тянул… Неужели пришел конец перемирию? Так быстро?

— Т-так т-ты, Крендель, ф-фингал забыл? — страшно волнуясь, начал Корольков. — Был д-договор…

— Блэкмор, заткни его! — резко бросил Крендель.

Дроздовский закрыл рот пленника грязной ладонью — и Леха лишился возможности рассказать историю о фингале.

Впрочем… какая там история? Устарела история с фингалом, это же ясно. Леха метнул угрюмый взгляд на желтые остатки синяка под Мишкиным глазом — поезд ушел…

Крендель прошелся перед Лехой гоголем.

— Я вот о чем подумал, — сказал он, тряхнув длинными волосами. — Не стану я бить тебя, Моченый… пока что. Потому что я маленьких не бью, — Мишка ухмыльнулся. — Я не бью маменькиных сынков, у которых мокрые штаны! Догнал? МОКРЫЕ ШТАНЫ! — Крендель сделал шаг вперед и вновь наклонил бутылку.

Молоко весело побежало на свободу.

Леха замычал, до него вдруг дошло, как задумал развлечься Крендель — но что он, Леха, мог в своем полувисящем состоянии?

Уж лучше бы по морде влепили, гады, не было бы так пакостно…

Крендель аккуратно приближал струйку молока к Лехиной ширинке.

— Погоди, погоди… — бормотал Мишка, и глаза его горели радостью. — Сейчас…

Корольков извивался, но Череп, Спид и Блэкмор пыхтели с трех сторон и никак не давали ему вывернуться. Где-то рядом хохотал, как оглашенный, Цыпа.

Леха зажмурил глаза, изо всех сил махнул ногой. Но — напрасно, нога разрезала пустоту. Ч-черт!

Вот сейчас… Еще секунду, и молоко окажется на штанах.

И вдруг послышался испуганный возглас:

— Ой, что вы делаете?!

От неожиданности вздрогнули не только Крендель и его тусовка, но и Леха. Голос принадлежал девчонке — и ей оказалась не кто иная, как Анжелка. Она показалась из-за дома вместе со своим псом.

— Крендель? Дроздовский? — растерянно пролепетала рыжеволосая. — Вы что?!

Вокруг Лехи все замерло. Даже молоко в бутылке. Корольков скосил глаза и увидел, что каким-то чудом его штаны до сих пор не пострадали.